30 мая 1960 года умер Борис Леонидович Пастернак. «И вся земля была его наследством, А он её со всеми разделил» «В октябре 1935 года он принял деятельное участие в хлопотах по случаю ареста мужа и сына Ахматовой. Вместе с ее письмом на имя Сталина он отнес в Кремль и свое, и уже на следующий день ему сообщили телефонным звонком, что просьба удовлетворена и Пунин и Гумилев на свободе. В стихотворении Ахматовой "Борис Пастернак", написанном 19 января 1936 года, вылилось ее чувство глубокой признательности. Однако в марте 1938 года Лев Гумилев был арестован вторично. Ахматова приезжала хлопотать в Москву. Вероятно, в свой приезд в апреле 1940 года она прочла Пастернаку первые стихи "Реквиема". Лидия Чуковская сохранила сказанные им слова: "Теперь и умереть не страшно". <...> Анна Андреевна была встревожена тяжелой сердечной болезнью Пастернака, что отразилось в ее письме к нему от 29 ноября 1952 года: "мне показалось, что закрылся самый озаренный придел моего московского существования. Кроме того, все: улицы, встречи, люди стали менее интересны и подернулись туманом". Она посетила его в больнице. В своем стихотворении, написанном на смерть Пастернака в 1960 году Ахматова вспоминала о их разговоре на лестнице у окна, где когда-то Он поведал мне, что перед ним Вьется путь золотой и крылатый. Гдe он вышнею волей храним. В своих тетрадях Анна Андреевна оставила также короткую запись о своем последнем грустном приезде в Переделкино в мае 1960 года за две недели до его конца». СМЕРТЬ ПОЭТА «Как птица, мне ответит эхо.» Б.П. Умолк вчера неповторимый голос, И нас покинул собеседник рощ. Он превратился в жизнь дающий колос Или в тончайший, им воспетый дождь. И все цветы, что только есть на свете, Навстречу этой смерти расцвели. Но сразу стало тихо на планете, Носящей имя скромное… Земли. <1 июня 1960>, Москва. Боткинская больница «А 11 июня она написала в продолжение — но через паузу — другое восьмистишие: Словно дочка слепого Эдипа, Муза к смерти провидца вела, А одна сумасшедшая липа В этом траурном мае цвела Прямо против окна, где когда-то Он поведал мне, что перед ним Вьется путь золотой и крылатый, Где он Вышнею волей храним. Муза Пастернака приравнена Ахматовой к Антигоне, сопровождавшей исход ослепшего Эдипа из Фив. Неиссякаемый и “неповторимый” голос Пастернака продолжал звучать до самой смерти — и новые стихи, и пьеса “Слепая красавица” (здесь вероятна и ассоциативно-побудительная перекличка с образом слепого царя в восьмистишии Ахматовой)» (magazines.russ.ru/znamia/200...). В толпе участвовавших 2 июня 1960 г. в похоронах Б.Л. Пастернака чей-то «голос негромко сказал: – Вот и умер последний великий русский поэт. – Нет, еще один остался. Я ждала, холодея, не оборачиваясь, – записывает Л.К. Чуковская. – Анна Ахматова». Двух поэтов, Ахматову и Пастернака, соединяло многое: оба выросли как поэты в эпоху Серебряного века, остались на родине после катастрофы 17 года, были гонимы, но сохранили веру в атеистической стране и чувство меры в годы безраздельного царствования соцреализма. «Голосов перекличку» заметила и сама Анна Андреевна в стихотворении 1961 года, написанном уже после смерти Пастернака: НАС ЧЕТВЕРО Комаровские наброски Ужели и гитане гибкой Все муки Данта суждены. О.М. Таким я вижу облик Ваш и взгляд. Б.П. О, Муза Плача. М.Ц. ...И отступилась я здесь от всего, От земного всякого блага. Духом, хранителем "места сего" Стала лесная коряга. Все мы немного у жизни в гостях, Жить – этот только привычка. Чудится мне на воздушных путях Двух голосов перекличка. Двух? А еще у восточной стены, В зарослях крепкой малины, Темная, свежая ветвь бузины… Это – письмо от Марины. Ахматова и Пастернак "никогда не предпринимали искусственных шагов по организации своей реальной жизни или своего жизненного «имиджа», как это делали типичные «жизнестроители» начала века. В то же время «задним числом» они сознательно стремились к выстраиванию своей жизни как целостного, логически связанного и последовательного именно художественного текста. Прочерчивание своей биографии через «разрывы» с музыкой, философией (расставания с обоими предметами в действительности были куда более длительными и неполными) для Пастернака, вероятно, носило характер создания композиционных пиков внутри «жизни-текста». Ахматова, говоря о своей биографии в стихах, мемуарной прозе или устных беседах, постоянно стремилась «вписать» события своей жизни в общий контекст истории России XX века, нередко придавая фактам собственной биографии значение важных импульсов для «большой» истории. Так, она считала, что «холодная война» была следствием ее встречи с Исайей Берлиным в Ленинграде зимой 1945/1946 года. (Отдельным вопросом является то, насколько она была в этом права. Действительно, приход к ней И. Берлина и то, что ее гостя начал разыскивать в Ленинграде, придя под окна Фонтанного дома, Рандольф Черчилль, послужило немаловажной причиной включения ее имени в ждановское постановление о журналах «Звезда» и «Ленинград», создавшее идеологическую атмосферу, во многом способствовавшую «холодной войне».) Показательны такие ее поэтические строки: «меня, как реку, суровая эпоха повернула», «на разведенном мосту, в день, ставший праздничным ныне, кончилась юность моя», «я была тогда с моим народом, там, где мой народ, к несчастью, был» и другие — определенно показывающие, что «строительство» биографии осуществлялось с осознанием своей главной роли — роли поэта — «свидетеля» и «участника» драматической истории собственной страны"