С возрастом все меньше остается времени на то, что не есть любовь... На ссоры, упреки, доказательства, возражения, выяснение отношений, на злобу дня и ум веков, на критику и прогресс... Ни на что не остается времени... Только успевай любить, обнимать, прижимать к себе, распространять вокруг себя тепло, купаться в тепле другого, слушать другое сердце и дыхание, делиться и главным, и сиюминутным так, чтобы все это немедленно становилось общим... Входить в сплоченность тайны, переполняться нежностью и выплескивать ее из себя, сочетаться, сродняться каждой клеточкой, льнуть, приникать, вникать, воплощаться в ближнем... И спешить... Отчаянно спешить с этой любовью... Пока не угас в тебе ее источник, пока не растеряны средства ее воплощать, пока еще есть глаза, чтобы любоваться, и руки, чтобы ласкать, и сердце, чтобы мучиться и блаженствовать... Потому что ад, как сказано у Достоевского, - это осознание невозможности любить, чувство навсегда утраченных, не воплощенных возможностей любви..
Михаил Эпштейн
Пусть как можно дольше длится эта нежность,
Трепет одиноких, но влюблённых душ.
Я запомню утра солнечную свежесть,
Поцелуев наших нерушимость уз.
Я запомню вечность нашей первой ночи,
То, как засыпала на плече твоём.
Эти чувства – слишком, эти чувства – очень.
Каждый миг запомню, миг, где мы вдвоём.
Обними усталую, маленькую, грешную,
От ошибок – горькую, слабую от слёз,
Без любви продрогшую, обними по-прежнему,
И тогда поверю я – это всё всерьёз.
Татьяна Пловец
Под музыку Вивальди,
Вивальди, Вивальди.
Под музыку Вивальди,
Под вьюгу за окном,
Печалиться давайте,
Давайте, давайте,
Печалиться давайте,
Об этом, и о том,
Об этом, и о том.
Вы слышите, как жалко,
Как жалко, как жалко,
Вы слышите, как жалко,
И безнадежно как
Заплакали сеньоры,
Их жены и служанки,
Собаки на лежанках,
И дети на руках.
И стало нам так ясно,
Так ясно, так ясно,
Что на дворе ненастно,
Как на сердце у нас.
Что жизнь была напрасна,
Что жизнь была прекрасна,
Что все мы будем счастливы,
Когда-нибудь, бог даст.
И только ты молчала,
Молчала, молчала.
И головой качала
Любви печальной в такт.
А после говорила,
Поставьте все сначала,
Мы все начнем сначала -
Любимый мой , и так.
Под музыку Вивальди,
Вивальди, Вивальди
Под музыку Вивальди,
Под славный клависин,
Под скрипок переливы,
Под завыванье вьюги,
Условимся друг друга
Любить, что было сил.
Да! Теперь - решено. Без возврата
Я покинул родные края.
Уж не будут листвою крылатой
Надо мною звенеть тополя.
Низкий дом без меня ссутулится,
Старый пёс мой давно издох.
На московских изогнутых улицах
Умереть, знать, сулил мне Бог.
Я люблю этот город вязевый,
Пусть обрюзг он и пусть одрях.
Золотая дремотная Азия
Опочила на куполах.
А когда ночью светит месяц,
Когда светит... чёрт знает как!
Я иду, головою свесясь,
Переулком в знакомый кабак.
Шум и гам в этом логове жутком,
Но всю ночь напролёт, до зари,
Я читаю стихи проституткам
И с бандитами жарю спирт.
Сердце бьётся всё чаще и чаще,
И уж я говорю невпопад:
- Я такой же, как вы, пропащий,
Мне теперь не уйти назад.
Низкий дом без меня ссутулится,
Старый пёс мой давно издох.
На московских изогнутых улицах
Умереть, знать, сулил мне Бог.
С.Есенин, 1922
