Как стыдно одному ходить в кинотеатры
без друга, без подруги, без жены,
где так сеансы все коротковаты
и так их ожидания длинны!
Как стыдно -
в нервной замкнутой войне
с насмешливостью парочек в фойе
жевать, краснея, в уголке пирожное,
как будто что-то в этом есть порочное...
Мы,
одиночества стесняясь,
от тоски
бросаемся в какие-то компании,
и дружб никчемных обязательства кабальные
преследуют до гробовой доски.
Компании нелепо образуются -
в одних все пьют да пьют,
не образумятся.
В других все заняты лишь тряпками и девками,
а в третьих -
вроде спорами идейными,
но приглядишься -
те же в них черты...
Разнообразные формы суеты!
То та,
то эта шумная компания...
Из скольких я успел удрать -
не счесть!
Уже как будто в новом был капкане я,
но вырвался,
на нем оставив шерсть.
Я вырвался!
Ты спереди, пустынная
свобода...
А на черта ты нужна!
Ты милая,
но ты же и постылая,
как нелюбимая и верная жена.
А ты, любимая?
Как поживаешь ты?
Избавилась ли ты от суеты;
И чьи сейчас глаза твои раскосые
и плечи твои белые роскошные?
Ты думаешь, что я, наверно, мщу,
что я сейчас в такси куда-то мчу,
но если я и мчу,
то где мне высадиться?
Ведь все равно мне от тебя не высвободиться!
Со мною женщины в себя уходят,
чувствуя,
что мне они сейчас такие чуждые.
На их коленях головой лежу,
но я не им -
тебе принадлежу...
А вот недавно был я у одной
в невзрачном домике на улице Сенной.
Пальто повесил я на жалкие рога.
Под однобокой елкой
с лампочками тускленькими,
посвечивая беленькими туфельками,
сидела женщина,
как девочка, строга.
Мне было так легко разрешено
приехать,
что я был самоуверен
и слишком упоенно современен -
я не цветы привез ей,
а вино.
Но оказалось все -
куда сложней...
Она молчала,
и совсем сиротски
две капельки прозрачных -
две сережки
мерцали в мочках розовых у ней.
И, как больная, глядя так невнятно
И, поднявши тело детское свое,
сказала глухо:
"Уходи...
Не надо...
Я вижу -
ты не мой,
а ты - ее..."
Меня любила девочка одна
с повадками мальчишескими дикими,
с летящей челкой
и глазами-льдинками,
от страха
и от нежности бледна.
В Крыму мы были.
Ночью шла гроза,
и девочка
под молниею магнийной
шептала мне:
"Мой маленький!
Мой маленький!" -
ладонью закрывая мне глаза.
Вокруг все было жутко
и торжественно,
и гром,
и моря стон глухонемой,
и вдруг она,
полна прозренья женского,
мне закричала:
"Ты не мой!
Не мой!"
Прощай, любимая!
Я твой
угрюмо,
верно,
и одиночество -
всех верностей верней.
Пусть на губах моих не тает вечно
прощальный снег от варежки твоей.
Спасибо женщинам,
прекрасным и неверным,
за то,
что это было все мгновенным,
за то,
что их "прощай!" -
не "до свиданья!",
за то,
что, в лживости так царственно горды,
даруют нам блаженные страданья
и одиночества прекрасные плоды.
Е.Евтушенко, 1959
Когда запахнет хвоей с мандаринами
Я вспоминаю прошлые года.
Они казались раньше очень длинными,
Мечталось - не прервутся никогда
...А помните снежинки из бумаги?
И Дед Мороза из папье-маше?
И разноцветно-праздничные флаги.
И чувство бесконечности в душе?
И маму до полуночи с иголкой
Творящую вам праздничный костюм?
Бумажные фонарики на ёлке?
И, лакомством казавшийся, изюм?
Сугробы те, что раньше были белыми,
Пургою занесённое крыльцо.
Усы отца, слегка заиндевелые,
Счастливой мамы доброе лицо?
Как Дед Мороз таскал мешок огромный,
Как ребятня визжала от души,
Снегурочку с улыбкой тёти Томы
И главный приз за стих - карандаши?
Каникулы - от школьных будней бегство,
Борща тарелка - вот и вся еда.
Как быстро отшумело наше детство
И улетело вдаль... И - навсегда.
Сегодня город весь блестит витринами,
И даже в небе праздничный наряд.
А помнится-то запах мандариновый,
И мамы очень-очень добрый взгляд...
Анд-Рей
Ты сшей одежду для души, ведь ей неловко…
Её знакомые давно форсят в обновках,
На ком-то шаль из равнодушия с камнями,
На ком-то злоба и двуличие с шипами.
А кто-то платье сшил вечернее из лести,
Кому-то нравится носить наряд из мести,
А ты одета в простоту и состраданье…
Они не в моде и остались без вниманья…
Ты в детстве платья из доверия любила.
Твоя душа его годами износила,
Оно теперь трещит по швам и стало тесно…
Но зло и зависть для души не интересны…
Зачем пытаться не свою носить одежду?
Взамен сомнениям примерь к душе надежду.
Наряд из сплетен, как костюм для маскарада,
Фальшивых масок на душе совсем не надо…
Пусть лучше совесть, чем пустые обещанья,
Пусть лучше платья из Любви и пониманья,
Чем мини-юбка, что из выгоды пошита,
А лучше душу оставляй совсем открытой…
Души наряд ты не спеши менять по моде.
Чужой совет по стилю вряд ли ей подходит…
Наряды душу, без сомненья, украшают,
Но без души одежда роли не играет…
Ирина Самарина
В один из обычных февральских деньков,
Раздался обычный звонок телефонный.
И я полусонная к трубке бегом.
«Ну кто же там?»- спросит из спальни он сонный.
А в трубке до дрожи знакомый звук голоса,
Там мальчик из прошлого. Сердце стучит.
Чуть - чуть растерялась. Растрепаны волосы.
О, как же пленительно он говорит!
«Ты замуж не вышла? Исправить бы надобно.
Я все же одумался. Вот и звоню.
Я так одинок. Одиночество пагубно.
Банально, но я тебя очень люблю».
И я прижимаюсь к стене и отчаянно,
Борюсь с искушенье, и как устоять?
Ведь вот он,вернулся, родной,неприкаянный.
И мысли и чувства,все заново, вспять.
«Ну, кто же там?» -снова вопрос нежным шепотом.
И будто прозренье, хотя и болит.
Все прожито. Склеивать что-то так хлопотно.
А сердце все так же тревожно стучит.
"Ты знаешь,так хочется… хочется..хочется.
Да только уже ничего не вернуть.
У нас была страсть. А любовь что-то большее.
Тебя буду помнить. И ты не забудь".
Гудки. Босиком по ковру. Как то легче вдруг,
А он полусонный влюбленно глядит.
Зачем вступать в прошлого замкнутый круг
Когда настоящее рядышком спит?
#стихи
