"Я хочу, чтобы больше никто мне не смог сделать больно", -
Она смело взглянула колдунье в вороньи глаза
"Что ж, сварю тебе тайное зелье, ты будешь довольна,
Только знай, отменить его действие будет нельзя.
Сон-трава, снега горсть, капля слез кем-то брошенной девы,
Кубик льда, волчий вой, три щепотки обманчивых слов,
Чей-то крик, чей-то плач, чей-то стон, поцелуй чей-то первый,
Капля крови твоей - эликсир чудотворный готов".
Она выпила залпом. В груди вдруг кольнуло иголкой.
Сердце стало холодным кусочком прозрачного льда.
Оно дернулось, биться пыталось, устало, умолкло.
Ведьма лишь усмехнулась:"О боли забудь навсегда".
Она первую ночь провела в опустевшей постели.
Не рыдала, не билась в истерике - просто спала.
Плакать перехотелось. Шли дни. Пролетали недели.
Она даже цвет глаз его вспомнить уже не могла.
Чудодейственным зельем она оказалась довольна.
Предлагала колдунье рекламу со скидкой пробить.
И никто никогда ей уже не сумел сделать больно.
Но она никогда никого не смогла полюбить.
Радиофея
Осыпаются астры в садах,
Стройный клён под окошком желтеет,
И холодный туман на полях
Целый день неподвижно белеет.
Ближний лес затихает, и в нём
Показалися всюду просветы,
И красив он в уборе своём,
Золотистой листвою одетый.
Но под этой сквозною листвой
В этих чащах не слышно ни звука…
Осень веет тоской,
Осень веет разлукой!
Поброди же в последние дни
По аллее, давно молчаливой,
И с любовью и с грустью взгляни
На знакомые нивы.
В тишине деревенских ночей
И в молчанье осенней полночи
Вспомни песни, что пел соловей,
Вспомни летние ночи
И подумай, что годы идут,
Что с весной, как минует ненастье,
Нам они не вернут
Обманувшего счастья…
И.Бунин, 1888
Сегодня кто-то продавал на перекрестке счастье.
Оно лежало средь крючков и старых ярких платьев,
Среди усталых пыльных книг, средь кисточек и мела.
Оно лежало и на всех неверяще смотрело.
Народ шел мимо, редко кто вдруг подходил к прилавку
Купить брошюрку, календарь, иголку, нить, булавку.
И равнодушный взгляд скользил по глупой мелочевке,
А счастье так просилось в дом, так робко и неловко.
Моляще поднимало взгляд, едва-едва пищало,
Но «кто-то» мимо проходил и счастье замирало.
Темнело, я брела домой. В карманах грея руки.
Торговец собирал товар, чуть напевал со скуки.
Я бы прошла, но вдруг задел молящий и печальный
Беспомощный несчастный взгляд, как будто вздох прощальный.
Я подошла, а за стеклом пластмассовой витрины
комочек маленький дрожал от горя и обиды.
Комок устал, хотел в тепло, замерз на этой стуже,
Но, к сожалению, комок был никому не нужен.
— И сколько стоит? — голос мой дрожал от напряжения.
— Что? Это? — Это! — Да бери, оно — одни мученья!
Я бережно взяла комок, к груди его прижала,
Закутав в складочки пальто, домой почти бежала.
Бежала греть. Скорей, скорей! В тепло с морозных улиц,
И даже блики фонарей как будто улыбнулись…
И улыбался белый снег, и небо. Мир смеялся.
Нашелся все же человек, что счастьем не кидался.
Я принесла комочек в дом, и стало вдруг понятно,
Что никому его не дам, и не верну обратно.
Л.Рубальская
Зависть и лимоны...
______________________
Отправила меня тут как-то жена в магазин за лимонами. Hу грипп, понимаете. И сказала — купи крупных, да не гнилых, как обычно. Hу подошёл я к лотку с лимонами, перебираю. Все кривые, подгнившие, толстокожие.
Смотрю краем глаза: справа ещё один лоток, и в нём другой мужик лимоны шурудит. А у него лимоны крупные, спелые, аппетитные. Hу думаю, щас мужик уйдёт — я справа лимонов мигом наберу.
Так, для вида перебираю фрукт, а сам искоса на мужика поглядываю — жду, когда он наконец возьмёт что ему надо и отвалит.
А он, скотина, всё ковыряется и ковыряется. Минут пять ждал — и то ему не нравится, и это, хоть лимоны у него, как на подбор. Hу не выдержал я — поворачиваюсь к нему, чтобы сказать что я о нём думаю, а справа … зеркало.
