Привет. Не ждал? Я так и знала: остывший чайник, пыль и скука.
Я просто мимо пролетала и вот зашла, прости – без стука.
Мне страшно захотелось чаю – с малиной, медом или мятой.
И поболтать. О чем? Не знаю, был не вопрос – "о чем" ... когда-то.
А на плафоне паутинка, другие шторы, непривычно.
Ты, говорят, живешь с блондинкой? Без комментариев? Отлично!
Еще рисуешь? Не забросил? Пейзажи, графика ... С натуры?!!
Влезает в рамку? Нет вопросов. Да-да, согласна: бабы – дуры.
Давай о чем-нибудь... а кстати, за книжной полкой на портрете
В моем малиновом халате никак она? Мечта поэта!
Какие формы!!! Поздравляю. Куда уж мне. Невероятно.
Безумство роз в цветущем мае! Без комментариев? Да ладно.
Ну что же, славно посидели, про чай я, кажется, забыла.
А хочешь, вместе полетели, как раньше... впрочем, пошутила.
Ты извини, была бестактной. Я не к тому, чтоб всё с начала
И вовсе не прошусь обратно, а просто... по тебе скучала.
Наталья Лукьянова
Евгений Евтушенко
Людей неинтересных в мире нет.
Их судьбы — как истории планет.
У каждой все особое, свое,
и нет планет, похожих на нее.
А если кто-то незаметно жил
и с этой незаметностью дружил,
он интересен был среди людей
самой неинтересностью своей.
У каждого — свой тайный личный мир.
Есть в мире этом самый лучший миг.
Есть в мире этом самый страшный час,
но это все неведомо для нас.
И если умирает человек,
с ним умирает первый его снег,
и первый поцелуй, и первый бой...
Все это забирает он с собой.
Да, остаются книги и мосты,
машины и художников холсты,
да, многому остаться суждено,
но что-то ведь уходит все равно!
Таков закон безжалостной игры.
Не люди умирают, а миры.
Людей мы помним, грешных и земных.
А что мы знали, в сущности, о них?
Что знаем мы про братьев, про друзей,
что знаем о единственной своей?
И про отца родного своего
мы, зная все, не знаем ничего.
Уходят люди... Их не возвратить.
Их тайные миры не возродить.
И каждый раз мне хочется опять
от этой невозвратности кричать.
