Oднажды Эpнест Xeмингуэй поспopил, что cможет напиcaть caмый коpoткий pacсказ, cпоcoбный растрогать любого. Он выиграл спор: «Продаются детские ботиночки. Не ношенные» («For sale: baby shoes, never worn»).
С тех пор его опыт не дает покоя: многие пытаются заключить целую историю, способную тронуть, удивить и ошарашить читателя, в 6 слов.
Незнакомцы. Друзья. Лучшие друзья. Любовники. Незнакомцы.
«Вы ошиблись номером», — ответил знакомый голос.
Пассажиры, сейчас с вами говорит не капитан.
Я встретил родственную душу. А она — нет.
Продаю парашют: никогда не открывался, слегка запятнан.
Это наша золотая свадьба. Столик на одного.
Сегодня я снова представился своей матери.
Путешественник еще подавал сигналы. Земля — нет.
Я принес домой розы. Ключи не подошли.
Моя мама научила меня бриться.
На разбитом ветровом стекле было написано «молодожены».
Наша спальня. Два голоса. Я стучусь.
Я спрыгнул. А затем передумал.
Мое отражение только что мне подмигнуло.
Извини, солдат, мы продаем ботинки парами.
Он кормит из бутылочки убийцу своей жены.
Воображал себя взрослым. Стал взрослым. Потерял воображение.
Хирург спасает пациента. Пациент благодарит бога.
Сегодня как-то пусто на душе.
И целый мир как-будто отвернулся.
Тошнит от лицемерия уже…
Мне в сердце кто-то влез и не разулся…
Намусорил, осколков набросал,
Мечты разбил и затоптал желанья…
Другой-жалел и мысли собирал,
А третий перебил других старанья…
И так входили люди в душу мне…
Рассказывали тайны и секреты.
Кто-о долгах шептал, кто-о весне…
А кто-то о любви, пришедшей летом…
Я слушала, вникала и потом
Слезами обливалась почему-то.
Я так переживала обо всём…
И обо всех, кто в душу лез обутым…
Топтали, я терпела как могла,
Прощала и на помощь отзывалась…
И душу я свою не берегла.
Она непониманьем наполнялась…
Разрезала как яблочный пирог,
Сердечко, и прохожих угощала…
Давился кто-то, кто-то есть не мог,
А в ком-то просто совесть заиграла…
Взлетаю я с израненной душой,
Парю не высоко, но над землёю,
Есть светлый мир души, пусть небольшой,
Но я для всех ту дверцу приоткрою…
Пусть даже будут дальше мне кромсать
Измученное сердце, не стесняясь,
Я буду людям душу открывать.
И буду верить им, не сомневаясь…
Ирина Самарина
