Их расстреляли на рассвете,
Когда ещё белела мгла.
Там были женщины и дети
И эта девочка была.
Сперва велели всем раздеться,
А после встать ко рву спиной,
Но прозвучал вдруг голос детский.
Наивный, чистый и живой:
«Чулочки тоже снять мне,дядя?» -
Не упрекая, не грозя
Смотрели, словно в душу глядя
Трехлетней девочки глаза.
«Чулочки тоже!»
И смятением на миг эсэсовец объят.
Рука сама собой в мгновенье
Вдруг опускает автомат.
Овеян он невольной дрожью,
Проснулась в ужасе душа.
Нет! Он ее убить не может,
Но дал он очередь спеша.
Упала девочка в чулочках.
Снять не успела, не смогла.
Солдат, солдат! Что если б дочка
Твоя вот так же здесь легла?
И это маленькое сердце
Пробито пулею твоей!
Ты – Человек, не просто немец!
Или ты ведь зверь среди людей?!
… Шагал эсэсовец угрюмо
К заре, не поднимая глаз.
Впервые может эта дума
В мозгу отравленном зажглась.
И всюду взгляд светился синий,
И всюду слышалось опять
И не забудется поныне:
«Чулочки, дядя, тоже снять?"
Муса Джалиль
Мой ангел, обними меня крылом
И просто посиди тихонько рядом.
Не осуждай: ни словом, и ни взглядом,
Да, я за всё отвечу, но - потом…
Мой ангел, эти несколько минут -
От моего рожденья до паденья –
Конечно, люди жизнью назовут –
Но кто-то - светом, остальные – тенью…
Хранитель-ангел, на исходе дня
Не плачь напрасно, обо мне горюя.
И, если не сумел спасти меня,
Спаси всех тех, кого еще люблю я...
Марина Винтер
