Фёдор Тютчев
О, как убийственно мы любим,
Как в буйной слепоте страстей
Мы то всего вернее губим,
Что сердцу нашему милей!
Давно ль, гордясь своей победой,
Ты говорил: она моя...
Год не прошел — спроси и сведай,
Что уцелело от нея?
Куда ланит девались розы,
Улыбка уст и блеск очей?
Все опалили, выжгли слезы
Горячей влагою своей.
Ты помнишь ли, при вашей встрече,
При первой встрече роковой,
Ее волшебный взор, и речи,
И смех младенчески-живой?
И что ж теперь? И где все это?
И долговечен ли был сон?
Увы, как северное лето,
Был мимолетным гостем он!
Судьбы ужасным приговором
Твоя любовь для ней была,
И незаслуженным позором
На жизнь ее она легла!
Жизнь отреченья, жизнь страданья!
В ее душевной глубине
Ей оставались вспоминанья...
Но изменили и оне.
И на земле ей дико стало,
Очарование ушло...
Толпа, нахлынув, в грязь втоптала
То, что в душе ее цвело.
И что ж от долгого мученья,
Как пепл, сберечь ей удалось?
Боль, злую боль ожесточенья,
Боль без отрады и без слез!
О, как убийственно мы любим!
Как в буйной слепоте страстей
Мы то всего вернее губим,
Что сердцу нашему милей!..
Первая половина 1851
Человек бежит по жизни...
Человек бежит по жизни, не жалея ног.
Дом – работа, дом – работа, отбывая срок.
Выходные – передышка, отпуск, как привал.
Старость, пенсия, одышка, ты сюда бежал?
Может выбрал изначально ты не тот маршрут?
В семь утра подъем, начальник, все ли так живут?
Кто-то видит солнце, звезды, почему не ты?
Руководство, производство – не до красоты.
Некогда вздохнуть свободно, каждый день борьба
За краюху пенсионных. Говоришь: «Судьба.»
Может быть, если покорно принимать ее.
Душу пичкая снотворным, падать в забытье.
В мыльной пене сериалов радугу искать,
Верить в старости начало и спокойно ждать.
Ждать, когда окрепнут ножки у твоих детей.
По протоптанной дорожке им бежать теперь.
Ты для этого родился? И за этим жил?
Счастья ждал, мечтал, учился, верил и любил?
Если нет, тогда, пожалуй, свой замедли бег.
И начни свой путь с начала – новый человек.
Оксана Аистова, 2011
привыкай становиться старше,
не жалеть о вчерашнем дне.
это вовсе не больно/страшно -
повычёркивать всех, кто "не".
ты ведь знаешь, что было летом,
то останется в нём навсегда.
наша память даёт билеты
на безлюдные поезда.
привыкай уже быть сильнее,
не показывать людям ран.
если небо внутри темнеет,
то пора собирать чемодан.
и уйти бы в монахи, в хиппи
от невысказанной тоски.
мы опасно надолго влипли,
и никто не подаст руки.
привыкай расставаться с лишним,
чтобы им мечту не убить, -
каждый носит под сердцем жизни,
которыми мог бы жить.
привыкай идти гордо по улицам,
не вздыхать так печально, устало.
не завидовать тем, кто целуется,
ведь сердца по сути - вокзалы.
поезжай-ка туда, где не был,
полегчает. пока привыкай.
наши птицы взлетают в небо,
наперёд забронировав рай.
ты до боли мечтаешь быть лучшим,
посвящая кому-нибудь строки.
этот город ночами так душит...
привыкай. как же мы одиноки.
(с) О. Мельникова
ДЛЯ ШКОЛЬНОГО ВОЗРАСТА
Ты знаешь, с наступленьем темноты
пытаюсь я прикидывать на глаз,
отсчитывая горе от версты́,
пространство, разделяющее нас.
И цифры как-то сходятся в слова,
откуда приближаются к тебе
смятенье, исходящее от А,
надежда, исходящая от Б.
Два путника, зажав по фонарю,
одновременно движутся во тьме,
разлуку умножая на зарю,
хотя бы и не встретившись в уме.
Иосиф Бродский
