Это с каждым случится однажды,
Через год или два. Может век,
Постучится к вам в дверь очень важный,
Очень нужный, родной человек.
Он не спросит кто ДО был и сколько,
С кем спала, с кем делила кровать.
Будет рядом всегда и не только.
Будет верить, а главное ждать.
Он не спросит про трудный характер,
И менять не посмеет уже,
Все в одном: муж, любовник приятель.
Будет кофе варить в неглиже.
Он поймет красоту твоих мыслей,
И молчание ласковых глаз.
Он в тебе будет видеть весь смысл,
И обнимет сильней в этот раз.
Это все так нежданно приходит,
Будто в мире включается свет,
Человек тебя просто находит,
Даже в тридцать с копейками лет.
Не влюбляйся в меня, я прошу, не влюбляйся!
Я не та, что ты ждал, я другая совсем.
Ты души моей струн, я прошу, не касайся,
Не пытайся забрать меня в сладостный плен.
Не влюбляйся в меня, я прошу, не влюбляйся!
Ты хороший, а я… Я другая, пойми.
Пламя в сердце моем ты разжечь не старайся,
Медом сладостных слов ты его не томи.
Не влюбляйся в меня, я прошу, не влюбляйся!
Отпускаю тебя, только ты отпусти.
Уходи! Или нет… Просто рядом останься,
Как нужны мне сейчас твоих глаз огоньки…
«Не влюбляйся в него, я прошу, не влюбляйся…» —
Тихо стонет душа, сердце бьется в груди…
«Берегись! Или сразу уж с ним распрощайся».
Не могу, не хочу. Сердце, слышишь? Прости…
ДиТа
У нас говорят, что, мол, любит, и очень,
Мол, балует, холит, ревнует, лелеет…
А помню, старуха соседка короче,
Как встарь в деревнях, говорила: жалеет.
И часто, платок, натянувши потуже
И вечером в кухне усевшись погреться,
Она вспоминала сапожника-мужа,
Как век он не мог на неё насмотреться.
– Поедет он смолоду, помнится, в город,
Глядишь – уж летит, да с каким полушалком!
А спросишь: чего, мол, управился скоро?
Не скажет… Но знаю… меня ему жалко…
Зимой мой хозяин тачает, бывало,
А я уже лягу, я спать мастерица,
Он встанет, поправит на мне одеяло,
Да так, что не скрипнет под ним половица.
И сядет к огню в уголке своём тесном.
Не стукнет колодка, не звякнет гвоздочек…
Дай Бог ему отдыха в царстве небесном! –
И тихо вздыхала: – Жалел меня очень.
В ту пору всё это смешным мне казалось,
Казалось, любовь, чем сильнее, тем злее,
Трагедии, бури… Какая там жалость!
Но юность ушла. Что нам ссориться с нею?
Недавно, больная бессонницей зябкой,
Я встретила взгляд твой – тревога в нём стыла.
И вспомнилась вдруг мне та старая бабка, –
Как верно она про любовь говорила!
Ирина Снегова
