Да и кто я такая, чтоб учить вас, как правильно жить?
Я сама в этой жизни, поверьте мне, дров наломала…
Я любила порой тех, кого не должна бы любить…
А того, кто молил о любви – я легко предавала.
Да и кто я такая, чтоб лезть в ваш размеренный быт?
Я порой поступала вразрез с самой жесткой моралью!
Иногда лишь глаза выдавали тревогу и стыд,
Я тогда их скрывала под черной прозрачной вуалью…
Да и кто я такая, чтоб дать вам какой-то совет?
Ведь совет – это исповедь тех, кто нечестен с собою.*
Поживи на земле я, наверно, хоть тысячу лет,
Я все так же спасую за шаг до финального боя.
Да и кто я такая, чтоб ваши заметить грехи?
Или вас осудить, или вам указать на ошибки…
У меня есть работа, гастрит и простые стихи,
У меня нет детей, сбережений и даже улыбки…
Да и кто я такая, чтоб штормом нарушить ваш штиль?
Этой жизни строку я пишу невпопад и неровно...
Что искать мне в глазах ваших самую мелкую пыль?
Мне б из собственных как-то извлечь очевидные бревна!
Юлия Олефир
* Совет - это всегда исповедь. Андре Моруа
Не исчезай... Исчезнув из меня,
развоплотясь, ты из себя исчезнешь,
себе самой навеки изменя,
и это будет низшая нечестность.
Не исчезай... Исчезнуть — так легко.
Воскреснуть друг для друга невозможно.
Смерть втягивает слишком глубоко.
Стать мертвым хоть на миг — неосторожно.
Не исчезай... Забудь про третью тень.
В любви есть только двое. Третьих нету.
Чисты мы будем оба в Судный день,
когда нас трубы призовут к ответу.
Не исчезай... Мы искупили грех.
Мы оба неподсудны, невозбранны.
Достойны мы с тобой прощенья тех,
кому невольно причинили раны.
Не исчезай. Исчезнуть можно вмиг,
но как нам после встретиться в столетьях?
Возможен ли на свете твой двойник
и мой двойник? Лишь только в наших детях.
Не исчезай. Дай мне свою ладонь.
На ней написан я — я в это верю.
Тем и страшна последняя любовь,
что это не любовь, а страх потери.
Е.Евтушенко
Он говорил, что любит многих женщин
И что не может ей принадлежать,
Что он свободен, слишком переменчив,
Не стоит ждать его и ревновать.
Она смотрела вдаль, не отвечала,
Лишь сигаретный дым клубил в окно,
И улыбалась, словно вспоминала,
Что где-то это видела в кино.
А он сказал: "Ты нравишься мне, детка!
Давай побудем вместе пару дней.
Ты, правда, не блондинка, а брюнетка,
И я люблю - немного похудей..."
Вздохнула, затушила сигарету,
К нему прижалась, нежно обняла,
В глаза взглянула, привыкая к цвету,
Добавив поцелуями тепла.
Он понял, что она не возражает:
"Наверно, много знала ты мужчин? -
Добавил, - Как твой запах возбуждает!
И гибкая ты, словно пластилин".
И, уходя, сказал: "Все было мило!
Пусть это будет только тэт-а-тэт!"
Предупредил, чтоб только не звонила:
"Я сам перезвоню тебе! Привет!"
Она кивнула и рукой смахнула
Пылинки незаметные с плеча,
Опять ему в глаза на миг взглянула,
И дверь закрыла с помощью ключа.
Он ей послал с десяток сообщений,
Она молчала день, и два, и три.
Он знал уже количество ступеней
В подъезде от крыльца и до двери.
Он дозвонился ей спустя неделю,
Спросил, срывая голос: "Где была?
Я в оправданья женские не верю!
Так как ты развлекалась без меня?"
Она не отвечая, отключилась,
Он приезжал, стучал и вновь звонил...
И как-то дверь в ночи ее открылась,
Где, как щенок, он жалобно скулил...
Она его на кухню пригласила,
И предложила: "Кофе или чай?"
А он сказал: "Ты сердце мне разбила!
Прошу, меня ты больше не бросай!"
Вздохнула: "Не ходи без приглашенья!"
А он ответил: "Будь моей женой!"
Она сказала: "Это заблужденье,
Люблю свободу, хорошо одной..."
Он закурил дрожащими руками,
И холодом сковало все внутри,
И скулы заходили желваками,
И в сердце будто вставили штыри.
Сказала: "Жизнь менять не собираюсь.
Что ничего тебе я не должна,
И, что на шею, вроде, не бросаюсь,
И, что привыкла быть уже одна..."
А он молчал... А что он мог ответить?
Ему никто отпора не давал!
Еще такую женщину - не встретить,
Которая сразила наповал...
Марина Бойкова
