Корней Чуковский писал: «Начиная с двух лет всякий ребенок становится на короткое время гениальным лингвистом..."
— Двухлетнюю Сашу спросили:
— Куда ты идешь?
— За песочком.
— Но ты уже принесла.
— Я иду за ещём.
— Папа, сделай телевизор помолчее, мне сказку не слышно.
— Я сперва боялся трамвая, а потом вык, вык и привык.
Маша (3 года) увидела морщинки на лбу у отца, погладила их и сказала:
— Я не хочу, чтобы у тебя были сердитки!
— Ах ты, стрекоза! — сказала мать своей трехлетней Ирине.
Я не стрекоза, а я людь!
Двухлетний Юра, желая взобраться на диван, всегда обращается к своей матери с просьбой:
— Мамочка, мамоги!
И к отцу:
— Папочка, папоги!
— Ну, Оля, хватит, не плачь!
— Я плачу не тебе, а тёте Вале.
— А из замужа обратно выйти можно?
Сережа двух с половиною лет впервые увидел костер, прыщущий яркими искрами, захлопал в ладоши и крикнул:
— Огонь и огонята! Огонь и огонята!
Увидел картину с изображением мадонны:
— Мадонна с мадонёнком.
Было приятно узнавать от детей, что у лысого голова босиком, что от мятных лепешек во рту сквознячок, что женщина-дворник — дворняжка.
К. Чуковский | «От двух до пяти»
Бывают девушки, словно ветер:
Непокорные, как и природа.
Каблук повыше, пальто на плечи.
Ищите там, где полно свободы.
Бывают девушки, словно море:
Всегда спокойны, слегка опасны.
Но как они безучастны в горе!
Таких нельзя волновать напрасно.
Бывают девушки, словно розы:
Красивы, но увядают рано,
Теряют прелесть свою в морозы,
И остаются одни изъяны.
Бывают девушки, словно кофе:
Бодрят, с таких начинают утро.
Они прекрасны и в фас, и в профиль.
Уходят дерзко, но все же мудро.
Ну а бывают девушки-судьбы:
Они и ветер, и море вместе...
Их просто молча навеки любишь,
Они дороже всего на свете.
Ирина Вагеро
