Люблю тебя сейчас, не тайно - напоказ.
Не "после" и не "до" в лучах твоих сгораю.
Навзрыд или смеясь, но я люблю сейчас,
А в прошлом - не хочу, а в будущем - не знаю.
В прошедшем "я любил" - печальнее могил,-
Все нежное во мне бескрылит и стреножит,
Хотя поэт поэтов говорил:
"Я вас любил, любовь еще, быть может..."
Так говорят о брошенном, отцветшем -
И в этом жалость есть и снисходительность,
Как к свергнутому с трона королю.
Есть в этом сожаленье об ушедшем
Стремленьи, где утеряна стремительность,
И как бы недоверье к "я люблю".
Люблю тебя теперь - без пятен, без потерь,
Мой век стоит сейчас - я вен не перережу!
Во время, в продолжение, теперь -
Я прошлым не дышу и будущим не брежу.
Приду и вброд, и вплавь к тебе - хоть обезглавь!-
С цепями на ногах и с гирями по пуду.
Ты только по ошибке не заставь,
Чтоб после "я люблю" добавил я "и буду".
Есть горечь в этом "буду", как ни странно,
Подделанная подпись, червоточина
И лаз для отступленья, про запас,
Бесцветный яд на самом дне стакана.
И словно настоящему пощечина, -
Сомненье в том, что я люблю сейчас.
Смотрю французский сон с обилием времен,
Где в будущем - не так, и в прошлом - по-другому.
К позорному столбу я пригвожден,
К барьеру вызван я - языковому.
Ах, разность в языках! Не положенье - крах!
Но выход мы вдвоем поищем - и обрящем.
Люблю тебя и в сложных временах -
И в будущем, и в прошлом настоящем!
В.Высоцкий, 1973
Не бейте детей, никогда не бейте!
Поймите, вы бьете в них сами себя,
Неважно, любя их иль не любя,
Но делать такого вовек не смейте!
Вы только взгляните: пред вами - дети,
Какое ж, простите, геройство тут?!
Но сколько ж таких, кто жестоко бьют,
Вложив чуть не душу в тот черный труд,
Заведомо зная, что не ответят!
Кричи на них, бей! А чего стесняться?!
Ведь мы ж многократно сильней детей!
Но если по совести разобраться,
То порка - бессилье больших людей!
И сколько ж порой на детей срывается
Всех взрослых конфликтов, обид и гроз.
Ну как же рука только поднимается
На ужас в глазах и потоки слез?!
И можно ль распущенно озлобляться,
Калеча и душу, и детский взгляд,
Чтоб после же искренно удивляться
Вдруг вспышкам жестокости у ребят.
Мир жив добротою и уваженьем,
А плетка рождает лишь страх и ложь.
И то, что не можешь взять убежденьем -
Хоть тресни - побоями не возьмешь!
В ребячьей душе все хрустально-тонко,
Разрушим - вовеки не соберем.
И день, когда мы избили ребенка,
Пусть станет позорнейшим нашим днем!
Когда-то подавлены вашей силою,
Не знаю, как жить они после будут,
Но только запомните, люди милые,
Они той жестокости не забудут.
Семья - это крохотная страна.
И радости наши произрастают,
Когда в подготовленный грунт бросают
Лишь самые добрые семена!
Э.Асадов
В ТРУДНУЮ МИНУТУ ЖИЗНИ ВОЗЬМИТЕ ВЕНИЧЕК И ПОДМЕТИТЕ
Слово "держитесь" в трудную минуту меня лично не раздражает. Не вызывает желания ответить: "ах, вам-то хорошо говорить! А мне каково?!". Я в это слово вот какой смысл вкладываю.
Профессор Яров писал о блокаде, изучал документальные свидетельства. И такая история его поразила: детей стали отправлять в эвакуацию по Ладоге, по Дороге Жизни. Мест было очень мало, дорога была страшная и трудная, а дети были смертельно истощены. Они уже погибали. И надо было выбрать тех, кто сможет доехать. Выдержать дорогу. Спастись. Страшный, трагический выбор... И дистрофичные врачи шли на хитрость.
Деткам говорили: "видишь, пол грязный! Ты возьми веничек и подмети пол. Покажи, как ты умеешь!". И те дети, у которых оставались силы, брали веничек и начинали мести... Может быть, у них тоже не было сил. Но у них оставалась воля - это заменяет силы. Брали веничек и мели... И кто-то из проверяющих возмутился, какой-то чиновник. А врачи сказали: мы так выбираем тех, кто может выжить в дороге. Кто может перенести дорогу и спастись".
Это страшная история - но в блокадном Ленинграде других не было. И я думаю иногда, что жизнь - это тоже комиссия. Комиссия говорит: "возьми веничек. Подмети комнату!". И пока мы можем подмести, пока можем себя заставить - мы будем жить. Нас возьмут в трудный, опасный, но спасительный путь.
Надо держаться. Изо всех сил надо держаться. Вот это мы друг другу говорим в трудную минуту, вот в чем смысл этого слова, хотя иногда оно кажется обидным и неуместным. Но что еще скажешь? Не будешь же всем про веничек рассказывать, как я вам рассказала. Держись - это возьми веничек и подмети. Покажи жизни, что ты еще жив и хочешь жить. И тогда шансов на спасение будет больше. Гораздо больше.
А. Кирьянова
- Сказочник, знаешь... Она ни во что не верит!
Просто рифмует строчки когда ей больно,
Просто читает сказки... Закрыла двери,
Чтобы в пустой квартире грустить спокойно.
Вновь перематывать кадры из старых хроник,
Тихо листая исписанные страницы...
Сказочник, слушай... Она ведь ему не снится!
Что там - "не снится", он просто о ней не помнит...
Может быть стоит немного исправить сказку?
Капельку счастья и время для новой встречи?
- Вряд ли, мой друг... Это время - оно не лечит,
Просто на душу твою надевает маску -
Всё, мол, прекрасно, я это давно забыла,
Больше ни дрожи, ни грусти и ни тревоги...
Только ты знаешь... Ведь если она любила -
То навсегда сливаются их дороги.
Пусть параллельные, но протянули рядом,
И до касания, в общем-то, миллиметры...
Только ошибка. Её исправлять не надо,
Просто рассеять память дождем по ветру...
- Но ведь так невозможно - рассеять любовь по ветру?
Сердце заденешь - и боль от осколков брызнет...
- Да, невозможно. И каждый столкнется с этим.
Сказки всегда короче, чем наши жизни...
Анна Кулик
