Что делать, если стареет мама?
Все так логично, хоть просто плачь.
И этой жизни, конечно, мало,
Но нет решенья у тех задач.
Мы сами тоже давно не дети,
И знаем горечь летящих дней.
Но нам-то проще на этом свете,
А как быть с мамой, что делать с ней?
Ответит мама:
— Мол, все в порядке,
Сама умею, сама смогу!
Мы все с природой играем в прятки,
По одиночке, в своем кругу.
Пока в запасе осталось время,
Мне надо маму любить сильней.
Забыв о грустном, годам не веря,
Как можно чаще встречаться с ней.
Петр Давыдов
- Человек человеку бред, темнота и ад, -
он сказал, - оглянись вокруг, если мне не веришь.
- Нет, - кричу, - человек человеку - сад!
Человек человеку кит, океан и берег!
Человек человеку лето и тёплый дождь,
посмотри, как сверкает солнце в глазах и в сердце!..
- То блестят ножи – человек человеку нож,
и удар под ребро от рождения и до смерти.
Человек человеку рана, дыра и вой,
это волк в настоящем и будущем воплощенье.
Волк не может без стаи – покинувший стаю волк –
это бомж, это тень, он никто никому - кочевник.
Мы всего лишь осколки времени, пыль, стекло.
Мы разбитые зеркала и маршрут короткий.
- Нет, - кричу, - мы друг другу движенье, полёт, крыло!
И плечо, и надёжный плот, и весло, и лодка!..
Даже если вот так – на грани и через боль,
даже если ушёл на дно, где темно и немо -
всё равно, навсегда – человек человеку – Бог.
Через смерть, через Ад – человек человеку – небо.
Мария Махова
ОНА
______________________________
Я знаю женщину: молчанье,
Усталость горькая от слов,
Живет в таинственном мерцаньи
Её расширенных зрачков.
Её душа открыта жадно
Лишь медной музыке стиха,
Пред жизнью дольней и отрадной
Высокомерна и глуха.
Неслышный и неторопливый,
Так странно плавен шаг её,
Назвать нельзя её красивой,
Но в ней всё счастие моё.
Когда я жажду своеволий
И смел, и горд — я к ней иду
Учиться мудрой сладкой боли
В её истоме и бреду.
Она светла в часы томлений
И держит молнии в руке,
И чётки сны её, как тени
На райском огненном песке.
_______________________________
Николай Гумилев, 1912
