Кто-то снова за спинами судит,
Не скрывая завистливых глаз…
Против нас могут быть только люди…
Ну и что? Если небо за нас…
Я тебя слишком долго искала
В паутине из пасмурных дней.
Я мечтами тебя рисовала
И любила мечту всё сильней…
Почитай, я сама удивляюсь…
Даже в прошлых стихах образ твой…
Я ни капельки не сомневаюсь,
Это небо за нас, мой родной…
Не сломают меня расстоянья
И пророчащий шёпот молвы…
Мне с тобой не страшны испытанья,
А законы вселенной правы…
Слишком верила в чувство святое…
Не пытаясь смиряться с судьбой,
Я искала для сердца покоя
И оно повстречалось с тобой…
Кто-то шепчет, что вместе не будем…
Что не время, не место, не час…
Против нас могут быть только люди…
Ну и что? Если небо за нас…
Без тебя этот мир, как пустыня,
А с тобой на земле, словно рай…
Я люблю всей душой и отныне
Ты прописан в судьбе, привыкай…
Столько нежности не отдавала…
Всё, что есть забирай, я прошу…
Это нашей дороги начало…
Я любовью твоею дышу…
Я тебе подарю бесконечность
Самых светлых и искренних чувств…
Дольше этой любви только вечность…
Каждый минус исправим на плюс…
Отдавая, любовь не убудет,
А умножится в тысячу раз.
Против нас могут быть только люди…
Ну и что? Если небо за нас…
Ирина Самарина-Лабиринт
Их расстреляли на рассвете,
Когда ещё белела мгла.
Там были женщины и дети
И эта девочка была.
Сперва велели всем раздеться,
А после встать ко рву спиной,
Но прозвучал вдруг голос детский.
Наивный, чистый и живой:
«Чулочки тоже снять мне,дядя?» -
Не упрекая, не грозя
Смотрели, словно в душу глядя
Трехлетней девочки глаза.
«Чулочки тоже!»
И смятением на миг эсэсовец объят.
Рука сама собой в мгновенье
Вдруг опускает автомат.
Овеян он невольной дрожью,
Проснулась в ужасе душа.
Нет! Он ее убить не может,
Но дал он очередь спеша.
Упала девочка в чулочках.
Снять не успела, не смогла.
Солдат, солдат! Что если б дочка
Твоя вот так же здесь легла?
И это маленькое сердце
Пробито пулею твоей!
Ты – Человек, не просто немец!
Или ты ведь зверь среди людей?!
… Шагал эсэсовец угрюмо
К заре, не поднимая глаз.
Впервые может эта дума
В мозгу отравленном зажглась.
И всюду взгляд светился синий,
И всюду слышалось опять
И не забудется поныне:
«Чулочки, дядя, тоже снять?"
Муса Джалиль
