Не жалею, не зову, не плачу,
Всё пройдёт, как с белых яблонь дым.
Увяданья золотом охваченный,
Я не буду больше молодым.
Ты теперь не так уж будешь биться,
Сердце, тронутое холодком,
И страна берёзового ситца
Не заманит шляться босиком.
Дух бродяжий, ты всё реже, реже
Расшевеливаешь пламень уст.
О моя утраченная свежесть,
Буйство глаз и половодье чувств.
Я теперь скупее стал в желаньях,
Жизнь моя, иль ты приснилась мне?
Словно я весенней гулкой ранью
Проскакал на розовом коне.
Все мы, все мы в этом мире тленны,
Тихо льётся с клёнов листьев медь…
Будь же ты вовек благословенно,
Что пришло процвесть и умереть.
С.Есенин, 1921
Взволнован мир весенним дуновеньем,
вернулись птицы, и звенят ручьи
бубенчиками влаги. С умиленьем
я разбираю мелочи любви
на пыльных полках памяти. Прохладно
в полях, и весело в лесу, куда
ни ступишь — крупный ландыш. Как вода,
дрожит лазурь — и жалобно, и жадно
глядит на мир. Березы у реки —
там, на поляне, сердцем не забытой,
столпились и так просто, деловито
развертывают липкие листки,
как будто это вовсе и не чудо,
а в синеве два тонких журавля
колеблются, и может быть, оттуда
им кажется зеленая земля
неспелым, мокрым яблоком...
В.Набоков, 1920
Ты люби ее сильно-сильно,
До последнего вздоха, взгляда,
И мечта твоя станет былью,
И она с тобой будет рядом.
Обними ее нежно-нежно,
Поцелуй ее страстно, жарко,
И она будет вновь, как прежде —
Невесомой, красивой, яркой.
Говори ей о чем-то важном,
Сокровенном, любимом, личном,
И она будет слушать с жаждой
И считать тебя необычным.
И когда тебе станет трудно,
И когда тебе станет больно,
Будет рядом в эту минуту
И согреет своей любовью.
Вова Шляпошников
