Эдуард Асадов.
Как много тех, с кем можно лечь в постель,
Как мало тех, с кем хочется проснуться,
И утром расставаясь улыбнуться,
И помахать рукой и улыбнуться,
И целый день волнуясь ждать вестей.
Как много тех, с кем можно просто жить,
Пить кофе утром, говорить и спорить,
С кем можно ездить отдыхать на море,
И как положено, и в радости и в горе,
Быть рядом, но при этом не любить.
Как мало тех, с кем хочется мечтать,
Смотреть, как облака роятся в небе,
Писать слова любви на первом снеге,
И думать лишь об этом человеке,
И счастья большего не знать и не желать.
Как мало тех, с кем можно помолчать,
Кто понимает с полуслова, с полувзгляда,
Кому не жалко год за годом отдавать,
И за кого ты, сможешь, как награду,
Любую боль, любую казнь принять.
Вот так и вьется эта канитель,
Легко встречаются, без боли расстаются,
Все почему? Все потому, что много тех,
С кем можно лечь в постель,
И мало тех, с кем хочется проснуться.
Мы мечемся, работа, быт, дела,
Кто хочет слышать, все же должен слушать,
А на бегу увидишь лишь тела,
Остановитесь, что бы видеть душу.
Мы выбираем сердцем, по уму,
Боимся на улыбку улыбнуться,
Но душу открываем лишь тому,
С которым и захочется проснуться.
Как много тех, с кем можно говорить,
Как мало тех, с кем трепетно молчанье,
Когда надежды тоненькая нить,
Меж нами, как простое пониманье.
Как много тех, с кем можно горевать,
Вопросами подогревать сомненья,
Как мало тех, с кем можно узнавать,
Себя, как своей жизни отраженье.
Как много тех, с кем лучше бы молчать,
Кому не проболтаться бы в печали,
Как мало тех, кому мы доверять
Могли бы то, что от себя скрывали.
С кем силы мы душевные найдем,
Кому душой и сердцем слепо верим,
Кого мы непременно позовем,
Когда беда откроет наши двери.
Как много их, с кем можно не мудря,
С кем мы печаль и радость пригубили,
Наверно только им благодаря,
Мы этот мир изменчивый любили.
"Я хочу, чтобы больше никто мне не смог сделать больно", -
Она смело взглянула колдунье в вороньи глаза
"Что ж, сварю тебе тайное зелье, ты будешь довольна,
Только знай, отменить его действие будет нельзя.
Сон-трава, снега горсть, капля слез кем-то брошенной девы,
Кубик льда, волчий вой, три щепотки обманчивых слов,
Чей-то крик, чей-то плач, чей-то стон, поцелуй чей-то первый,
Капля крови твоей - эликсир чудотворный готов".
Она выпила залпом. В груди вдруг кольнуло иголкой.
Сердце стало холодным кусочком прозрачного льда.
Оно дернулось, биться пыталось, устало, умолкло.
Ведьма лишь усмехнулась:"О боли забудь навсегда".
Она первую ночь провела в опустевшей постели.
Не рыдала, не билась в истерике - просто спала.
Плакать перехотелось. Шли дни. Пролетали недели.
Она даже цвет глаз его вспомнить уже не могла.
Чудодейственным зельем она оказалась довольна.
Предлагала колдунье рекламу со скидкой пробить.
И никто никогда ей уже не сумел сделать больно.
Но она никогда никого не смогла полюбить.
Радиофея
