ОЛЬХОВАЯ СЕРЕЖКА
Уронит ли ветер
в ладони сережку ольховую,
начнет ли кукушка
сквозь крик поездов куковать,
задумаюсь вновь,
и, как нанятый, жизнь истолковываю
и вновь прихожу
к невозможности истолковать.
Себя низвести
до пылиночки в звездной туманности,
конечно, старо,
но поддельных величий умней,
и нет униженья
в осознанной собственной малости -
величие жизни
печально осознанно в ней.
Сережка ольховая,
легкая, будто пуховая,
но сдунешь ее -
все окажется в мире не так,
а, видимо, жизнь
не такая уж вещь пустяковая,
когда в ней ничто
не похоже на просто пустяк.
Сережка ольховая
выше любого пророчества.
Тот станет другим,
кто тихонько ее разломил.
Пусть нам не дано
изменить все немедля, как хочется,-
когда изменяемся мы,
изменяется мир.
И мы переходим
в какое-то новое качество
и вдаль отплываем
к неведомой новой земле,
и не замечаем,
что начали странно покачиваться
на новой воде
и совсем на другом корабле.
Когда возникает
беззвездное чувство отчаленности
от тех берегов,
где рассветы с надеждой встречал,
мой милый товарищ,
ей-богу, не надо отчаиваться -
поверь в неизвестный,
пугающе черный причал.
Не страшно вблизи
то, что часто пугает нас издали.
Там тоже глаза, голоса,
огоньки сигарет.
Немножко обвыкнешь,
и скрип этой призрачной пристани
расскажет тебе,
что единственной пристани нет.
Яснеет душа,
переменами неозлобимая.
Друзей, не понявших
и даже предавших,- прости.
Прости и пойми,
если даже разлюбит любимая,
сережкой ольховой
с ладони ее отпусти.
И пристани новой не верь,
если станет прилипчивой.
Призванье твое -
беспричальная дальняя даль.
С шурупов сорвись,
если станешь привычно привинченный,
и снова отчаль
и плыви по другую печаль.
Пускай говорят:
«Ну когда он и впрямь образумится!»
А ты не волнуйся -
всех сразу нельзя ублажить.
Презренный резон:
«Все уляжется, все образуется...»
Когда образуется все -
то и незачем жить.
И необъяснимое -
это совсем не бессмыслица.
Все переоценки
нимало смущать не должны,-
ведь жизни цена
не понизится
и не повысится -
она неизменна тому,
чему нету цены.
С чего это я?
Да с того, что одна бестолковая
кукушка-болтушка
мне долгую жизнь ворожит.
С чего это я?
Да с того, что сережка ольховая
лежит на ладони и,
словно живая,
дрожит...
1975

0
0
0

Я больше не храню твой номер телефона,
И все твои слова спокойно приняла…
Я больше не спешу с вопросом по знакомым,
Чтоб узнавать твои секреты и дела…

Я больше не боюсь. Не жду, как раньше, встречи.
Сменила все замки, и код стоит в душе.
Вуалью тишина опустится на плечи.
Но колкая тоска не мучает уже…

Я больше не должна. Всего с лихвой хватило.
Отсутствие тебя не тягостно ничуть…
Я ворох всех обид давным-давно простила.
Под вечер без тебя не трудно мне уснуть…

Кофейный аромат тревоги провожает.
Мне нипочем теперь все холода зимы.
Я поняла одно: где любят — уважают!
И вместо тусклых «Я» употребляют «МЫ»…

Наталия Гросс

2
0
0
0
0
0

Когда в крепкую семью вдруг приходит беда,
там не говорят — "Это из-за тебя....",
там говорят — "Я с тобой!".
И это главные слова в семейной жизни.

1
0
0

Ошибка

Когда снежинку, что легко летает,
Как звездочка упавшая скользя,
Берешь рукой — она слезинкой тает,
И возвратить воздушность ей нельзя.

Когда пленясь прозрачностью медузы,
Ее коснемся мы капризом рук,
Она, как пленник, заключенный в узы,
Вдруг побледнеет и погибнет вдруг.

Когда хотим мы в мотыльках-скитальцах
Видать не грезу, а земную быль -
Где их наряд? От них на наших пальцах
Одна зарей раскрашенная пыль!

Оставь полет снежинкам с мотыльками
И не губи медузу на песках!
Нельзя мечту свою хватать руками,
Нельзя мечту свою держать в руках!

Нельзя тому, что было грустью зыбкой,
Сказать: «Будь страсть! Горя безумствуй, рдей!»
Твоя любовь была такой ошибкой, -
Но без любви мы гибнем, Чародей!

М.Цветаева

0
0
0

Однажды Федор Михайлович Достоевский после каторги сказал: «Я только на каторге познал себя и Бога. И я теперь уверен, что сколько человеку в жизни надо счастья, в такой же мере ему надо и несчастья, потому что он и счастья-то своего не поймет». Шестьдесят лет – хороший возраст, но об этом узнаешь только в семьдесят. Всё в сравнении. Поэтому никогда не надо говорить, что жизнь, условия жизни нехороши, потому что когда мы на самом деле доноемся до того, что попадем в другие условия, тогда свои условия будем вспоминать с благодарностью, что мы жили в такой обстановке, с такими людьми, в таких обстоятельствах жизни. Кто-то из святых сказал: благословляй свою жизнь, и она будет благословлена; проклинай свою жизнь, и она будет проклята. Все внутри нас. Поэтому, самое главное – внутренний стержень, наше отношение к жизни.

Архимандрит Мелхиседек (Артюхин)

0
0
0
Скопировать Пожаловаться
Отмена
Авторские права Матерные слова Порнография Спам Насилие Враждебность Не уверен
Отмена