Зацелована, околдована,
С ветром в поле когда-то обвенчана,
Вся ты словно в оковы закована,
Драгоценная моя женщина!
Не весёлая, не печальная,
Словно с тёмного неба сошедшая,
Ты и песнь моя обручальная,
И звезда моя сумашедшая.
Я склонюсь над твоими коленями,
Обниму их с неистовой силою,
И слезами и стихотвореньями
Обожгу тебя, горькую, милую.
Отвори мне лицо полуночное,
Дай войти в эти очи тяжёлые,
В эти чёрные брови восточные,
В эти руки твои полуголые.
Что прибавится - не убавится,
Что не сбудется - позабудется...
Отчего же ты плачешь, красавица?
Или это мне только чудится?
НИКОЛАЙ Заболоцкий, 1957 ГОД
Где-то в августе, когда одним прекрасным утром воздух вдруг начинает пахнуть совсем иначе, ты понимаешь: сентябрь наступает на пятки последнему месяцу лета. Солнце уже не обжигает так сильно, а словно целует твои плечи. Сизой дымкой тянется вечерняя прохлада, а свежезаваренный травяной чай отдает сладкой меланхолией.
Осень всегда напоминает мне кошку, которая не спеша крадется из соседней комнаты. Шаги у нее тихие, походка изящная, взгляд уверенный. Она еще не вошла, но ты уже ощущаешь ее присутствие. А дальше дело за малым: падает первый лист, и кошка прыгает тебе на руки. Смотрит на тебя, и как бы говорит: настала самая уютная пора года…
Анна Штамбург "Капучино, пожалуйста"
