Кейтлин Моран. «Письмо для моей дочери».
Вот несколько вещей, которые я узнала на своём опыте и которые, возможно, пригодятся тебе в будущем. Список неполный, но для начала неплохо.
Всегда помни, что в девяти случаях из десяти у тебя не нервный срыв – просто нужна чашка чая и печенье. Ты будешь удивлена, как легко мы путаем одно с другим. На всякий случай держи под рукой большую коробку печенья.
Главное – постараться быть хорошим человеком. Ты уже хороший человек, малышка моя, – в тебе так много добра, что у меня рвётся сердце, – и я хочу, чтобы ты такой и оставалась. Продолжай собирать в себе свет. Просто пообещай себе, что будешь сиять, постоянно и неизменно, – как лампа, излучающая тёплый свет в уголке. Люди захотят подойти к тебе поближе, чтобы почувствовать себя счастливыми и прочесть что-то под твоими лучами. Ты будешь ярко сиять в мире темноты и бурных сменяющих друг друга течений, и это убережёт тебя от тревоги по поводу других, опустошающих нас вещей.
Когда ты не знаешь, что сказать в разговоре, – задавай вопросы.
Даже если ты находишься рядом с человеком, который коллекционирует шурупы и гвозди 70-х годов, скорее всего, у тебя больше не будет возможности так много узнать о шурупах и гвоздях 70-х годов, а ведь никогда не знаешь заранее, когда эти сведения могут пригодиться.
Выбирай в друзья тех, рядом с кем ты ближе всего к себе настоящей, потому что тебе легко с ними шутить и ты чувствуешь себя, как будто надела свой лучший наряд, даже если на тебе всего лишь майка. Никогда не люби того, кого, по твоему мнению, стоит улучшить – или того, кто заставляет тебя думать, что улучшить надо тебя.
Постарайся увидеть как можно больше восходов и закатов.
Бросай все, чтобы понюхать огромные розы у дорог.
Всегда верь, что ты можешь изменить мир – даже если это совсем чуть-чуть, потому что любое чуть-чуть ждет кого-то, кто его изменит. Странствуй по дороге жизни, как серебряный камешек, – пусть музыка будет давать тебе силы и энергию; книги – станут картами и укажут место назначения.
Принимай гостей щедро, не переставай любить и... танцуй в удобной обуви.
С любовью,
Мама
— Мой отец, когда ему было семнадцать лет, на ярмарке увидел девочку. Четырнадцатилетнюю девочку в синем платье с синим бантом. И влюбился. Ждал, когда ей исполнится восемнадцать, попросил ее в жены и получил ее в жены. Он ее обожал...
Они были довольно бедные фермеры, мама доила коров, делала всю работу, но они жили и радовались каждому пережитому дню, до самого конца. И это было искренне, так трогательно и прекрасно!
Я видела, как хорошие люди в хороших семьях ругаются, кому пойти поставить чайник. У нас ругань шла только в обратном смысле — каждый хотел пойти поставить чайник. Каждый хотел взять на себя. Когда твой спутник хочет взять на себя больше, то тебе хочется взять еще больше... Здесь интересный механизм, я его проследила. Чем меньше хочет взять на себя твой спутник, тем меньше тебе хочется взять. И наоборот. Тут обратная связь. И родители рвали друг у друга из рук домашние дела, неприятные поручения, трудные задачи — все это каждый хотел сделать за другого...
Еще я помню как папа утром, когда брился, пел, и мама ему говорила: "Перестань петь — нельзя сосредоточиться!"
А мама работала тогда в каких-то дошкольных учреждениях и писала по утрам отчеты. А папа ей отвечал — странно, почему такие вещи запоминаются, — он говорил:
"Я не буду петь, а ты когда-нибудь будешь думать: как жалко, что он больше не поет, как хорошо бы, чтобы он запел".
Вот это я помню, вот эту фразу я помню: "Как хорошо бы, если бы он запел".
Счастливым и веселым оказался их брак - единство душ и стремлений, и вот такого брака я не встречала ни у кого — чтобы он был не только глубокий и серьезный, но радостный и веселый в каждую данную минуту...
И каждое утро начиналось с молитвы отца – он благословлял Бога за то, что ему послали эту чудо-жену, эту чудо-любовь, это чудо-чувство. И вот мы в тени этой великой любви, обожания, выросли...
Потом я спросила:
- А мама?
- Мама умерла десять лет назад.
Я говорю:
- Господи, а отец?
- Отец жив.
- Как же он пережил, ужасно, наверное, смерть матери?
- Что ты! Он благословляет каждый день Бога, что боль разлуки выпала ему, а не ей...
Мне осталась одна забава:
Пальцы в рот - и веселый свист.
Прокатилась дурная слава,
Что похабник я и скандалист.
Ах! какая смешная потеря!
Много в жизни смешных потерь.
Стыдно мне, что я в бога верил.
Горько мне, что не верю теперь.
Золотые, далекие дали!
Все сжигает житейская мреть.
И похабничал я и скандалил
Для того, чтобы ярче гореть.
Дар поэта - ласкать и карябать,
Роковая на нем печать.
Розу белую с черною жабой
Я хотел на земле повенчать.
Пусть не сладились, пусть не сбылись
Эти помыслы розовых дней.
Но коль черти в душе гнездились -
Значит, ангелы жили в ней.
Вот за это веселие мути,
Отправляясь с ней в край иной,
Я хочу при последней минуте
Попросить тех, кто будет со мной, -
Чтоб за все за грехи мои тяжкие,
За неверие в благодать
Положили меня в русской рубашке
Под иконами умирать.
Сергей Есенин
