Заваркой крепкой – ночь на дне стакана,
Зачеркнутая в сетке цифра дня,
Мой тихий дом под простыню тумана,
Я в нем сижу, себя в себе храня.
Все пятна реальности губка впитала,
Размазала видимость снов на Яву.
И что-то не зримое в сердце стекало,
Наверное - знак, что еще проживу.
Оставьте наконец, меня в покое,
Я износил себя, как старое пальто.
В окне кино, печальное, немое.
Мне кто-то нужен? Нет, уже никто.
Любовью болеют все на свете,
Это вроде собачьей чумы.
Её так легко переносят дети
И совсем не выносим мы.
Она нас спасает. Она нас поддерживает.
Обещает нам счастье, маня.
Но усталое сердце уже не выдерживает
Температуры огня.
Потому что оно безнадёжно замучено
От самых простых вещей.
К вечной казни и муке оно приучено,
Но не может привыкнуть к ней.
А.Вертинский
Однажды Федор Михайлович Достоевский после каторги сказал: «Я только на каторге познал себя и Бога. И я теперь уверен, что сколько человеку в жизни надо счастья, в такой же мере ему надо и несчастья, потому что он и счастья-то своего не поймет». Шестьдесят лет – хороший возраст, но об этом узнаешь только в семьдесят. Всё в сравнении. Поэтому никогда не надо говорить, что жизнь, условия жизни нехороши, потому что когда мы на самом деле доноемся до того, что попадем в другие условия, тогда свои условия будем вспоминать с благодарностью, что мы жили в такой обстановке, с такими людьми, в таких обстоятельствах жизни. Кто-то из святых сказал: благословляй свою жизнь, и она будет благословлена; проклинай свою жизнь, и она будет проклята. Все внутри нас. Поэтому, самое главное – внутренний стержень, наше отношение к жизни.
Архимандрит Мелхиседек (Артюхин)
