Сыплет черемуха снегом,
Зелень в цвету и росе.
В поле, склоняясь к побегам,
Ходят грачи в полосе.
Никнут шелковые травы,
Пахнет смолистой сосной.
Ой вы, луга и дубравы,-
Я одурманен весной.
Радугой тайные вести
Светятся в душу мою.
Думаю я о невесте,
Только о ней лишь пою.
Сыпь ты, черемуха, снегом,
Пойте вы, птахи, в лесу.
По полю зыбистым бегом
Пеной я цвет разнесу.
С.Есенин
Кто к минувшему глух
и к грядущему прост,
устремляет свой слух
в преждевременный рост.
Как земля, как вода
под небесною мглой,
в каждом чувстве всегда
сила жизни с иглой.
И невольным объят
страхом, вздрогнет, как мышь,
тот, в кого ты свой взгляд устремишь,
из угла устремишь.
Засвети же свечу
на краю темноты.
Я увидеть хочу то,
что чувствуешь ты.
В этом доме ночном,
где скрывает окно,
словно скатерть с пятном,
темноты полотно.
Ставь на скатерть стакан,
чтоб он вдруг не упал,
чтоб сквозь стол-истукан,
словно соль проступал,
незаметный в окне,
ослепительный путь —
будто льется вино
и вздымается грудь.
Ветер, ветер пришел,
шелестит у окна,
укрывается стол
за квадрат полотна,
и трепещут цветы
у него позади,
на краю темноты,
словно сердце в груди.
И чернильная тьма
наступает опять,
как движенье ума
отметается вспять,
и сиянье звезды
на латуни осей
глушит звуки езды
на дистанции всей.
И.Бродский
Помнишь, к однокласснице ушёл
школьной,
А потом вернулся и принес
шубу,
Мне, конечно, милый, до сих пор
больно,
Но и шубу тоже до сих пор
ношу я.
А когда с танцоршей загулял
пошлой,
Мне купил машину, чтоб опять
вместе.
Выходка с танцоршей навсегда
в прошлом,
А машина вроде ничего -
ездит.
В августе бухгалтершу свозил
в Канны,
Хоть её открыто называл
серой.
Мне, чтоб извиниться, подарил
камни:
Три карата - в перстень, и по два -
в серьги.
У меня истерика - хожу,
плачу,
Ежели представлю, как тебе
стелят.
Радует одно, что отписал
дачу -
Это за рыбалку и за ту
стерлядь.
Не могу привыкнуть к твоему
блуду -
Не заставить саблю положить
в ножны.
С горя ипотечную взяла
ссуду,
Так что десять лет ещё прощать
можно!
Сола Монова
