У меня на жизнь большие планы:
Прыгнуть с парашютом, например,
Съесть в Париже жареных каштанов,
Отыскать сокровища пещер;
Прогуляться по пологим крышам,
Надышаться морем допьяна,
Прочитать не меньше сотни книжек,
Оседлать лихого скакуна.
Окунуться в воды Келимуту,
Встретить на экваторе рассвет,
Спеть с Ротару про «Червону руту»
И купить себе кабриолет.
Сделать фото прямо в Антарктиде,
Станцевать «Щелкунчика» в «Большом»,
Написать поэму на иврите,
Получить еще один диплом;
Нагуляться по степям саванны,
Может быть, еще слетать на Марс…
У меня на жизнь большие планы.
Пару тысяч пунктов. А у вас?
Светлана Чеколаева
Когда-нибудь ты скажешь мне «Прости…»
Ты скажешь мне «Прости», но будет поздно…
Ведь от судьбы так просто не уйти,
Да и вернуться почти-что невозможно.
Когда-нибудь ты скажешь мне «Люблю…»
Не как всегда, а искренне, от сердца…
Захочешь ты загладить всю вину,
Приложишь ты для этого все средства.
Когда-нибудь ты скажешь «Я — дурак!»
Я улыбнусь не столько от победы,
А от того, что понял ты тот факт,
Что эгоизм с гордыней порождает беды.
Когда-нибудь настанет этот день,
Вот только я тебя уже забуду…
Мне жаль тебя, ведь ты увидишь тень, —
Мою немую тень, скользящую повсюду…
Отец пил кофе утренний на кухне.
А сын кому-то в трубку говорил:
– Чего я должен ей звонить по будням?
Как подкаблучник?! Нет моих уж сил!
По выходным гулял с ней, вот и хватит.
К другому лучше ей не привыкать.
Санёк за это дорого вон платит.
А мной никто не будет помыкать.
Что я люблю, и так я не забуду.
И лишнего со зла наговорил.
Но извиняться перед ней не буду.
Поддержки, не нотаций я просил.
Ты друг мне или как? Если ей нужен,
Сама пускай мне первой позвонит.
Не выдержал отец: – Ты что "контужен"?
Такую чушь несёшь! Душа болит!
Сын крикнул в трубку: – Я перезвоню!
За стол к отцу подсел: – Чего ты, пап?
О девушке я с другом говорю.
Послушать её – всюду виноват.
Всегда в сети, но не пишу – обида.
Не спрашиваю как её дела.
Уверен, всё её подружка Лида
Нас ссорит, чтоб со мною не была!
Отец смотрел на чашку на столе.
Потом взглянул на сына: – Что с тобой?
Обнимут тебя руки, но не те.
Однажды уведёт её другой.
Ему всё будет важно: Где? И с кем?
Тепло ль одета? Хорошо ль спала?
Любимым станет, нужным. Станет тем,
о ком она мечтала и ждала.
А ты сиди и жди её звонка…
Теряй ту, что других тебе дороже!
Дождёшься… наберёт номер рука,
но будет слишком поздно, не поможет.
Сын странно посмотрел: – С чего ты взял?
Она же любит, значит будет ждать.
Когда-то старший брат мой так сказал
за месяц до того, как потерять.
Она не позвонила. И он тоже.
Зато в любви признался ей другой.
Я видел его страх волной по коже,
когда он осознал, что стал чужой.
Ходил как тень за нею всюду следом.
Прощения как только не просил.
Звонил и утром, и перед обедом,
и вечером… он так её любил!
Но, понимаешь, есть предел терпению,
Как от любви до ненависти – шаг.
И даже взгляд меняется со временем.
Не понимает это – лишь дурак.
Цени, пока она ещё твоя,
Пока приводит в дрожь твой голос в трубке.
Обижена, но любит же тебя.
Перетекают в жизнь разлук минутки...
От холода дрожат её колени.
Звонок и его голос в трубке… – Боже!
Обида испарилась, нет и тени…
Он позвонил! Он ей всего дороже!
– Прости меня! – Прощаю, Бог с тобой!
– Ты где? – Иду домой. – Тепло ль одета?!
И так ей сладко стало: – Мой родной!
Когда ты рядом, то зима – как лето!
Если любим и важен человек,
Найдите время, чтоб спросить: "Ты как?"
Пусть знает, что в жару, и в дождь, и в снег -
Вам друг без друга не прожить никак!
Наталья Задорожная (Cherry)
Он любил ее так, как на свете не каждую любят,
Как живую мечту, без какой либо веры в успех.
Как любили богов безнадежно заблудшие люди,
Он любил ее так, как обычно мы любим не тех.
Он ее ненавидел, как только на свете возможно,
Как и все свои письма в подтеках от слез и чернил.
Эта ненависть ядом разносится кровью подкожно -
Он ее ненавидел так сильно, как прежде любил.
Он ее вспоминал, когда боль понемногу стихала,
И не раз в своей жизни бывало по ней тосковал.
Потерявший надежду, свой путь начиная сначала,
Он ее вспоминал, как свой самый любимый провал.
Инна Романова
