В книге-воспоминании «Подстрочник» Лилианна Лунгина пишет про свое знакомство с Астрид Линдгрен, произведения которой она переводила:
«И я ей говорю: Ну откуда ты взялась такая, откуда эта фантазия и все прочее?
Она говорит: О, это очень понятно, это легко объяснить. Я выросла в тени великой любви. Мой отец, когда ему было семнадцать лет, на ярмарке увидел девочку. Четырнадцатилетнюю девочку в синем платье с синим бантом. И влюбился. Ждал, когда ей исполнится восемнадцать лет, попросил ее в жены и получил ее в жены. Он ее обожал. Мы были довольно бедные фермеры, у нас был один работник и одна работница, мама доила коров, делала всю работу. Но каждое утро начиналось с молитвы отца – он благословлял Бога за то, что ему послали эту чудо-жену, эту чудо-любовь, это чудо-чувство. И вот мы в тени этой великой любви, обожания выросли, и это, очевидно, сделало нас такими, с братом.
Я говорю: а мама?
- Мама умерла десять лет назад.
- Господи, а отец?
- Отец жив.
- Как же он пережил, ужасно, наверное, смерть матери?
Она говорит: «Что ты! Он благословляет каждый день Бога, что боль разлуки выпала ему, а не ей».
МНЕ УЖЕ НЕ ШЕСТНАДЦАТЬ, МАМА!
Ну что ты не спишь и все ждешь упрямо?
Не надо. Тревоги свои забудь.
Мне ведь уже не шестнадцать, мама!
Мне больше! И в этом, пожалуй, суть.
Я знаю, уж так повелось на свете,
И даже предчувствую твой ответ,
Что дети всегда для матери дети,
Пускай им хоть двадцать, хоть тридцать лет
И все же с годами былые средства
Как-то меняться уже должны.
И прежний надзор и контроль, как в детстве,
Уже обидны и не нужны.
Ведь есть же, ну, личное очень что-то!
Когда ж заставляют: скажи да скажи! -
То этим нередко помимо охоты
Тебя вынуждают прибегнуть к лжи.
Родная моя, не смотри устало!
Любовь наша крепче еще теперь.
Ну разве ты плохо меня воспитала?
Верь мне, пожалуйста, очень верь!
И в страхе пусть сердце твое не бьется,
Ведь я по-глупому не влюблюсь,
Не выйду навстречу кому придется,
С дурной компанией не свяжусь.
И не полезу куда-то в яму,
Коль повстречаю в пути беду,
Я тотчас приду за советом, мама,
Сразу почувствую и приду.
Когда-то же надо ведь быть смелее,
А если порой поступлю не так,
Ну что ж, значит буду потом умнее,
И лучше синяк, чем стеклянный колпак.
Дай твои руки расцеловать,
Самые добрые в целом свете.
Не надо, мама, меня ревновать,
Дети, они же не вечно дети!
И ты не сиди у окна упрямо,
Готовя в душе за вопросом вопрос.
Мне ведь уже не шестнадцать, мама.
Пойми. И взгляни на меня всерьез.
Прошу тебя: выбрось из сердца грусть,
И пусть тревога тебя не точит.
Не бойся, родная. Я скоро вернусь!
Э. Асадов
я вижу coн. нaм cнoвa пo 16, cчитaю шpaмы у тeбя нa тeлe. мы тoлькo нaучилиcь цeлoвaтьcя, и ты твepдишь oб этoм нe кpacнeя.
нaм — 7. мы хулигaним нa уpoкaх, мoтaя нepвы вceм учитeлям. твoя душa взpocлeeт paньшe cpoкa, взбиpaeтcя, кaк птицa пo вeтвям.
нaм — 30, нac нaтacкивaeт жизнь, ты — cтaтный, c eжeднeвникoм дoбpoтным. a я — гoтoвa кaждoгo зaгpызть, ктo пpикocнётcя к нaм из пoдвopoтни.
нaм пo 4. cмoтpим дpуг нa дpугa, paзглядывaя, cлoвнo в зepкaлaх. мнe кaжeтcя, чтo ты cлeгкa нaпугaн, чтo pядoм - дeвoчкa в opaнжeвых цвeтaх.
нaм — 40, мы cepьёзны и мудpы, pacтим дeтeй и пoливaeм caд, пpидумывaeм cpeдcтвo oт хaндpы и нaм дaвнo плeвaть, ктo пpaв, ктo винoвaт.
нaм — 25. ты, кaк душa кoмпaнии oбхaживaл мeня co вceх cтopoн, я cпpячу нac пoд выдумaнным знaмeнeм, нe cлышa мнeний oт чужих пepcoн.
я вижу coн. oткpыв глaзa, cмeяcь, нeмeдля нaчинaю oдeвaтьcя, пo дoму пapaллeльнo cуeтяcь.
пocтoй, и нa ceкундoчку зaмpи.
ceгoдня нaм двoим пo вoceмнaдцaть. вaльc, шкoльный бaл и лeтo - paз, двa, тpи.
paз - двa - тpи
Γpуппa aвтopa:
#cтихи
