Вези меня ледянка в детство,
Где мне совсем не больно падать,
Где «Чур» от всех напастей средство,
Где каждая снежинка — радость…
Где папа — молодой и сильный,
Где плакать хочется без мамы,
Где лес и розовый, и синий,
И Дед Мороз такой румяный…
Где ничего вкусней сосульки,
Где сам себе игрушки клеишь,
Где каша манная в кастрюльке
Где апельсин, когда болеешь.
Где горькая микстура в ложке,
Где с пенкой молоко в стакане,
Где в плед завернутая кошка,
Где тетя Валя на экране.
Где счастье — если мама дома,
Где горе — если спать ложиться,
И ничего ценней альбома,
И ничего страшнее «Мыться!»
Где мандарины пахнут ёлкой,
Где под столами новоселье,
Где нос кусает шарфик колкий,
Где угол — плата за веселье…
Где примерзают руки к санкам
И где еще не стыдно плакать…
Вези меня вперед, ледянка!
Ты знаешь, я умею падать!!!
Человек? Что же это такое?
Человеком нельзя кричать вам.
"Человек" вам не скажут в неволе!
"Человек" не пророчат Богам.
"Человек"-как-то дерзко сказали,
"Человек"-прокричали вам в след,
Но о чем они дум свой держали,
Не понятно нам будет вовек.
Человеком не кличут Богов,
Их расход не является мнимым.
Если нас придадут на костер,
То никто и не вспомнит погибель.
Просто очень, смотреть на простор,
На котором не видно оскала.
Тяжело заглянуть, за углом,
Вас обида уже поджидала.
Мы свой взор окунем на былины,
Там увидим мы этот оскал.
Как знамена крестьян погубили,
Как союз погубил россиян.
Мы окатим родные просторы,
Страстной лаской обнимем дома.
Мы всплакнем, то ли волей, неволей,
Заглянем мы на чай у костра.
Человек-есть расходная цифра.
Человеком не кличут Богов.
Человек для кого-то стабильность,
Для меня, человек-есть ничто.
Что же мы подменили словечки,
Что же мы, соловьи у костра,
Посадили на поле сердечки,
А душа? А душа там была?
Вы старались забыть свои гнезда,
Мы старались и путь свой забыть,
Но для них-вы холоп! Вы покорность!
А для нас-вы "душественный" лик!
Мы взгянём, на историю лихо,
Там поймем, от чего так живем!
Мы живем, не совсем уж и дико,
Но и жить, нам казалось с трудом.
Я воскликнул "Да что же такое!".
От чего мы в Руси так живем!
Оказалось, что вот оно, горе,
Нам наш дом, оказался, ручьем.
Я смотрю на родные просторы,
Вижу в них свою славную гладь!
Я гляжу на луга и озера,
В них прозренье и благодать!
Стало модно нынче однако,
Брать из моды какую-то чушь!
А зачем, вот скажите, вам надо,
Свои джинсы до глаз натянуть?
Почему мы забыли родные,
Пусть простые, но славные ведь!
Рубашонки, из льна золотого,
На которые блажно смотреть!
Я забыл бы, но сердце не станет,
Вновь стучать, позабыв о родном!
Я забыл бы, но разве так можно?
Я забыл бы, но это мой дом.
Мне осталось всему "псевдорусу",
Презрение в след наказать.
Потому что уроды и трусы,
Могут дом свой, родной, распродать!
Я окликну о том, что когда-то,
Мне придется покинуть сей мир.
Я окликну вас громко, ребята,
Что я жил, я свой дом не срамил!
Как мне жалко, что вы позабыли,
Как мне жалко, что дом ваш-не ваш,
Как мне жалко, что все погубили,
Как мне жалко, что дом в патронаж!
Я наказ вам оставлю свой славный,
Накричу я чуть-чуть сгоряча,
Что вам думать, вам граждане, надо,
Что есть дом, где есть мир, в ком есть мать!
