Жили–были, варили кашу,
закрывали на зиму банки.
Как и все, становились старше.
На балконе хранили санки,
под кроватью коробки с пылью
и звездой с новогодней ёлки.
В общем, в принципе — не тужили.
С расстановочкой жили, с толком.
Берегли на особый случай
платье бархатное с разрезом,
два флакона духов от гуччи,
фетра красного полотреза,
шесть красивых хрустальных рюмок
и бутылку китайской водки.
А в одной из спортивных сумок
надувную хранили лодку.
Время шло, выцветало платье,
потихоньку желтели рюмки,
и в коробочке под кроватью
угасала звезда от скуки.
Фетр моль потихоньку ела,
лодка сохла и рассыпалась.
И змея, заскучав без дела,
в водке медленно растворялась.
Санки ржавились и рыжели.
Испарялся закрытый гуччи.
Жили, были, и постарели,
и всё ждали особый случай.
Он пришёл, как всегда, внезапно.
Мыла окна, и поскользнулась.
В тот же день, он упал с инфарктом.
В этот дом они не вернулись.
Две хрустальные рюмки с водкой,
Сверху хлеб, по квартире ветер.
Полным ходом идёт уборка,
Убираются в доме дети.
На помойку уходят санки,
Сумка с лодкой, дырявый фетр.
Платьем, вывернув наизнанку,
Протирают за метром метр
подкроватные толщи пыли.
В куче с хламом — духи от гуччи.
Вот для этого жили–были.
Вот такой вот "особый случай".
Мальвина Матрасова
