В день 130-летия АЛЕКСАНДРА ВЕРТИНСКОГО
мы выбрали для вас высказывания знаменитого шансонье о том, каково быть поэтом, артистом и русским Пьеро XX века
Всякий раз, выходя на сцену, я волнуюсь и говорю себе: — А если сегодня все отпущенные мне аплодисменты — кончились? Вдруг я уже получил все заслуженное… и больше не получу ни одного хлопка? Может быть, поэтому — я так волнуюсь перед каждым выступлением…
У каждого, конечно, свои странности. У меня их четыре. Я ненавижу: сидеть в кино, слушать радио, ждать поезда и давать интервью. От этих вещей меня размаривает сон.
Мой жанр не всем понятен. Но он понятен тем, кто многое перенес, пережил немало утрат и душевных трагедий, кто, наконец, пережил ужасы скитаний, мучений в тесных улицах города, кто узнал притоны с умершими духовно людьми, кто был подвержен наркозам и кто не знал спокойной, застылой «уютной жизни»…
Сколько времени мы тратим на так называемую любовь, на борьбу за свое существование, на желание достигнуть каких-то успехов, чем-то выдвинуться, обратить на себя внимание и прочее!
Нетопленые театры с полузамерзшими зрителями напоминают музей восковых фигур, которые мне поручено растопить «глаголом» своего «полупризнанного» искусства и превратить в людей.
В кино, как ни в одном из видов искусства, необходимо совершенство. Тончайшее и глубочайшее чувство меры.
Нас не надо хвалить и не надо ругать. Я представляю себе нашу театральную жизнь как огромную табельную доску. Если вам понравилось что-либо в нас, подойдите и молча повесьте на гвоздик жетончик. Если нет — не делайте этого. Восхищаться, благодарить и облизывать нас не надо! Это портит нас и раздражает умнейших из нас.
Стихи должны быть интересные по содержанию, радостные по ощущению, умные и неожиданные в смысле оборотов речи, свежие в красках, и, кроме всего, они должны быть впору каждому, т.е. каждый, примерив их на себя, должен быть уверен, что они написаны о нем и про него.
Чем больше живет человек, тем яснее становится ему, в какую ловушку он попал, имея неосторожность родиться!
Не пора ли уже признать? Не пора ли уже посчитаться с той огромной любовью народа ко мне, которая, собственно, и держит меня, как поплавок, на поверхности и не дает утонуть?
Жизни как таковой нет. Есть только огромное жизненное пространство, на котором вы можете вышивать, как на бесконечном рулоне полотна, все, что вам угодно.
О, я на все руки мастер! <...> Сочиняю песенки, сам пишу к ним музыку, сам их пою, а кроме того, отвратительно плохо играю на бильярде и талантливо глажу крахмальное белье...
Так, все хорошо. И номер приличен, и кровать ничего. И коньячку выпьешь, и книжка интересная под рукой... Только холодно... Мерзнут ноги, мерзнет душа — подмерзает «искусство», которого я являюсь «сеятелем».
Прости меня за эту тишину.
За то,что не могу сказать словами.
О чувствах тех,что вспыхнули меж нами,
А я уже давно в твоем плену.
Ты знаешь,слишком часто я грущу,
Всего лишь шаг от счастья до разлуки.
А я сжимаю крепко твои руки
И всё никак...никак не отпущу.
Прости меня за то,что я не сплю,
Скучаю одинокими ночами.
За то,что говорю с тобой стихами.
И в каждом слове ,, Я тебя люблю,,
За то,что не заполнить пустоту,
В которой без тебя невыносимо.
А знаешь,я тобой неизлечимо...
Но,если есть лекарство,я найду.
И разум с сердцем точно не в ладу,
Ты знаешь,я себе пообещала.
Но как бы я любить не запрещала,
А сердце объявило мне войну.
Виктория Нахимова
Ну, вот и все… Прости, что я была..
Коснулась сердца, или так хотела…
Пыталась – да… А если не сумела,
Прости за недостаточность тепла..
За ночи, проведенные без сна…
В мечтах о том, что с нами будет дальше..
За то, что не угадывала фальши…
И верила…как берегу волна…
За счастье, захлестнувшее на миг…
За нежность, колдовавшую безбожно,
За то, что я забыла осторожность,
И шла к заветной цели напрямик..
За то, что нагло врали зеркала..
Наивность мне не служит оправданьем..
За то, что ты был светом и дыханьем…
Целую… И прости, что я была…
Злата Литвинова
