— Она несла в руках отвратительные, тревожные желтые цветы. Черт их знает, как их зовут, но они первые почему-то появляются в Москве. И эти цветы очень отчетливо выделялись на черном ее весеннем пальто. Она несла желтые цветы! Нехороший цвет. Она повернула с Тверской в переулок и тут обернулась. Ну, Тверскую вы знаете? По Тверской шли тысячи людей, но я вам ручаюсь, что увидела она меня одного и поглядела не то что тревожно, а даже как будто болезненно. И меня поразила не столько ее красота, сколько необыкновенное, никем не виданное одиночество в глазах!
Повинуясь этому желтому знаку, я тоже свернул в переулок и пошел по ее следам. Мы шли по кривому, скучному переулку безмолвно, я по одной стороне, а она по другой. И не было, вообразите, в переулке ни души. Я мучился, потому что мне показалось, что с нею необходимо говорить, и тревожился, что я не вымолвлю ни одного слова, а она уйдет, и я никогда ее более не увижу...
И, вообразите, внезапно заговорила она:
— Нравятся ли вам мои цветы?
Я отчетливо помню, как прозвучал ее голос, низкий довольно-таки, но со срывами, и, как это ни глупо, показалось, что эхо ударило в переулке и отразилось от желтой грязной стены. Я быстро перешел на ее сторону и, подходя к ней, ответил:
— Нет.
Она поглядела на меня удивленно, а я вдруг, и совершенно неожиданно, понял, что я всю жизнь любил именно эту женщину! Вот так штука, а? Вы, конечно, скажете, сумасшедший?
"Мастер и Маргарита"
Михаил Булгаков
Иосиф Бродский
...
Это наша зима.
Современный фонарь смотрит мертвенным оком,
предо мною горят
ослепительно тысячи окон.
Возвышаю свой крик,
чтоб с домами ему не столкнуться:
это наша зима все не может обратно вернуться.
Не до смерти ли, нет,
мы ее не найдем, не находим.
От рожденья на свет
ежедневно куда-то уходим,
словно кто-то вдали
в новостройках прекрасно играет.
Разбегаемся все. Только смерть нас одна собирает.
Значит, нету разлук.
Существует громадная встреча.
Значит, кто-то нас вдруг
в темноте обнимает за плечи,
и полны темноты,
и полны темноты и покоя,
мы все вместе стоим над холодной блестящей рекою.
Как легко нам дышать,
оттого, что подобно растенью
в чьей-то жизни чужой
мы становимся светом и тенью
или больше того —
оттого, что мы все потеряем,
отбегая навек, мы становимся смертью и раем...
"От окраины к центру", 1962
Прощание с одним чувством
Скорее мчи в подъезд, замри и стой внизу,
Почтовый шкаф сломай и руку запусти;
Ни одного письма тебе не принесу!
Но, медленно вздохнув, опять меня прости!
Открой в квартиру дверь и к телефону сядь!
Звонок мой жди в пальто, не заваривши чай, —
Не получив звонка, ползи в свою кровать,
Но перед сном меня в который раз прощай!
Не спи: ворочайся, кури и пей вино!
Разглядывай часы, беседуй сам с собой!
Бессмысленно смотри в морозное окно
И слушай «тик и так» часов настенный бой!
Наутро выйди прочь, и по пути (куда?)
Мечтай о том, что мы увидимся в метро!
Но головой внимай, что больше никогда
Не будем вместе мы (пускай болит нутро!).
Не слушай никого, кто плохо про меня
Пытается сказать, чтоб твой вернуть покой!
За правило возьми: в конце любого дня,
Тоскуя, вспоминать лицо и голос мой!
Забудь, как есть, любить, выдумывать мечты!
Сомкни весь мир на мне! Да так, чтоб одуреть!
За правило возьми: среди любой толпы,
Хотя бы раз на дню, в других меня узреть!
Навзрыд рыдай о нас и сочиняй стихи!
Ругай себя за все, что сделал невпопад!
Представь, как руки мне целуют женихи,
И преврати свое существованье в ад!
И каждый день душой старей на сотни лет
От мысли, что вовек отныне будем врозь!
Тогда скорей всего получишь свой ответ
На заданный вопрос, как без тебя жилось!
Ах Астахова
