Я в мир удивительный этот пришёл
Отваге и правде учиться.
Единственный друг, дорогой Комсомол,
Ты можешь на нас положиться!
Мы пройдём сквозь шторм и дым,
Станет небо голубым.
Не расстанусь с Комсомолом,
Буду вечно молодым!
Не расстанусь с Комсомолом,
Буду вечно молодым!
В грядущие дни, как во все времена,
Недобрым метелям кружиться…
Родная моя, дорогая страна,
Ты можешь на нас положиться!
Мы пройдём сквозь шторм и дым,
Станет небо голубым.
Не расстанусь с Комсомолом,
Буду вечно молодым!
Не расстанусь с Комсомолом,
Буду вечно молодым!
Заветной весны высота не взята,
И надо с дороги не сбиться…
Мечта наша, гордая наша мечта,
Ты можешь на нас положиться!
Мы пройдём сквозь шторм и дым,
Станет небо голубым.
Не расстанусь с Комсомолом,
Буду вечно молодым!
Не расстанусь с Комсомолом,
Буду вечно молодым!
Мы пройдём сквозь шторм и дым,
Станет небо голубым.
Не расстанусь с Комсомолом,
Буду вечно молодым!
Бунин боготворил Чехова: называл его «самым чистым и добрым человеком в литературе», приезжал к нему в Ялту, они переписывались, делились мыслями о книгах и жизни.
Но потом всё резко изменилось.
Причина — оскорблённое самолюбие Бунина.
Когда Бунин показал Чехову свои рассказы, тот похвалил, но добавил, что «в них слишком много литературщины». Для Бунина, болезненно гордого и самолюбивого, это прозвучало как пощёчина.
Он обиделся и стал постепенно охладевать к Чехову.
После смерти Чехова (в 1904 году) Бунин сначала скорбел, но вскоре начал писать о нём всё более жёстко — говорил, что Чехов «опошлил жизнь», «погрузился в серость» и «не верил в человека».
Многие современники считали, что за этими словами стояла не критика, а личная обида — Бунин не смог простить, что Чехов не признал в нём равного.
