БАЛЛАДА О ЛЮБВИ
Когда вода Всемирного потопа
Вернулась вновь в границы берегов,
Из пены уходящего потока
На сушу тихо выбралась Любовь -
И растворилась в воздухе до срока,
А срока было - сорок сороков...
И чудаки - ещё такие есть -
Вдыхают полной грудью эту смесь,
И ни наград не ждут, ни наказанья,
И, думая, что дышат просто так, -
Они внезапно попадают в такт
Такого же неровного дыханья.
Только чувству, словно кораблю,
Долго оставаться на плаву,
Прежде чем узнать, что «я люблю» -
То же, что «дышу» или «живу»!
И много будет странствий и скитаний:
Страна Любви - великая страна!
И с рыцарей своих - для испытаний -
Всё строже станет спрашивать она:
Потребует разлук и расстояний,
Лишит покоя, отдыха и сна...
Но вспять безумцев не поворотить,
Они уже согласны заплатить
Любой ценой - и жизнью бы рискнули, -
Чтобы не дать порвать, чтоб сохранить
Волшебную невидимую нить,
Которую меж ними протянули.
Свежий ветер избранных пьянил,
С ног сбивал, из мёртвых воскрешал,
Потому что, если не любил -
Значит, и не жил, и не дышал!
Но многих, захлебнувшихся любовью,
Не докричишься - сколько ни зови...
Им счёт ведут молва и пустословье,
Но этот счёт замешан на крови...
А мы поставим свечи в изголовье
Погибших от невиданной любви...
Их голосам - всегда сливаться в такт,
И душам их дано бродить в цветах,
И вечностью дышать в одно дыханье,
И встретиться - со вздохом на устах -
На хрупких переправах и мостах,
На узких перекрёстках мирозданья.
Я поля влюблённым постелю -
Пусть поют во сне и наяву!..
Я дышу, и значит - я люблю!
Я люблю, и значит - я живу!
В.Высоцкий, 1975
Трудно жить на свете мелкому бутузу:
Шлепают по попе, щекотЯт за пузо,
Отбирают вилки, подмывают попу,
Надевают боты, чтоб ногами топал,
Кормят манной кашей, на горшок сажают...
И, похоже, вовсе, нас не уважают -
Не берут на ручки (десять кил всего-то)
Убегают рано утром на работу,
Не дают компьютер за шнуры полапать...
...Вот сейчас я сморщусь, и КА-А-АК БУДУ ПЛАКАТЬ!!!!
Тяжко жить на свете молодой мамаше:
Деть не хочет кушать вкусной манной каши,
Будит среди ночи, разбивает чашки,
Треплет на кусочки важные бумажки,
Обрывает шторы, тянет в рот таблетки
А вчера свалился на пол с табуретки!
Целый день играет, сыт, одет, напоен,
И при этом вечно чем-то недоволен!
...Кто там сеет в кухне геркулеса хлопья?!
Вот сейчас КАК РЯВКНУ, И КА-А-АК ДАМ ПО ПОПЕ!!!
Ольги Громыко
Взгляда не обронила,
Вышла — не оглянулась…
— Господи, что это было?
— Юность.
Вспыхнуло, ослепило,
Чтоб через миг умчаться…
— Господи, что это было?
— Счастье.
Выцвела, истончилась
Лета лёгкая просинь…
— Господи, что это было?
— Осень.
Тихо тепло дарила,
Тихо светилась рядом…
— Господи, что это было?
— Радость.
Небо во мгле скрылось,
Время сошло с круга…
— Господи, что это было?
— Вьюга.
Что-то разъединило
Звенья одной цепи…
— Господи, что это было?
— Всё уже было. Спи…
Натянул улыбку и вышел из дома,
В голове только думы о жизни.
А что, если не было с нами Бога?
Что, если мы- только плод чьей то мысли?
Как ты считаешь? Все так?
Может ты веришь? Иль это все бред?
Может посмертно нас ждет только мрак?
Ты в это веришь? Я, думаю, - нет.
А на улице пасмурно, серо.
На душе только холод и мрак.
Обведут мое мертвое тело,
Говоря: "Ну вот ведь дурак!"
Я знаю, что это не выход.
Я знаю, что прыгать нельзя.
Я все это столько раз слышал,
Но людям плевать на тебя.
Ну почему ж вы все такие?
Где ваша совесть? Где душа?
Ну почему, когда беда с другими,
Идёте мимо, опустив глаза?
Ведь ничерта они не добродушны,
И по природе любят лишь себя.
Спасешь ты грешника иль жизнь свою улучшишь?
А? Что ты выберешь? Ну точно не меня.
Но ступив на ступень, я не думал о вас,
Я подумал о смерти, о том что терять.
И, затянув сигарету в последний раз,
Я заплакал. Прости меня, мать...
Прости, родная. Зря меня пугали адом.
Я тварь. А ты во мне не чаяла души.
Я буду, мам, с тобой, я буду рядом.
Прошу, мамуль, ко мне ты не спеши...
Сквозь слёзы смотрю- я на самом верху.
Отбросил все мысли и вытер глаза.
Без страха упасть я стою на краю.
Сейчас- камнем вниз, а потом-то куда?
Куда попаду я? Ну, видно, не в рай.
А, ладно. Не сильное горе.
Ну хватит! Решайся! Давай же, давай!
Нырнул я в бетонное море.
Долетев, я проснулся в поту
От своего же неслышного стона
Где я? Я мертв? Или скоро умру?
Так, стоп... Эта комната слишком знакома...
Поднялся с кровати, оставив бардак.
А пред глазами- то море бетона.
Надел рубашку, брюки, дорогой пиждак,
И без улыбки я вышел из дома...
Utopia и MrYA
Мне судьба — до последней черты, до креста
Спорить до хрипоты (а за ней — немота),
Убеждать и доказывать с пеной у рта,
Что не то это вовсе, не тот и не та,
Что лабазники врут про ошибки Христа,
Что пока ещё в грунт не влежалась плита.
Триста лет под татарами — жизнь ещё та:
Маета трёхсотлетняя и нищета.
Но под властью татар жил Иван Калита,
И уж был не один, кто один — против ста.
{Пот} намерений добрых и бунтов тщета,
Пугачёвщина, кровь и опять — нищета...
Пусть не враз, пусть сперва не поймут ни черта, —
Повторю даже в образе злого шута.
Но не стоит предмет, да и тема не та:
Суета всех сует — всё равно суета.
Только чашу испить — не успеть на бегу,
Даже если разбить — всё равно не могу;
Или выплеснуть в наглую рожу врагу?
Не ломаюсь, не лгу — всё равно не могу;
На вертящемся гладком и скользком кругу
Равновесье держу, изгибаюсь в дугу!
Что же с чашею делать?! Разбить — не могу!
Потерплю — и достойного подстерегу.
Передам — и не надо держаться в кругу
И в кромешную тьму, и в неясную згу.
Другу передоверивши чашу, сбегу!
Смог ли он её выпить — узнать не смогу.
Я с сошедшими с круга пасусь на лугу,
Я о чаше невыпитой — здесь ни гугу,
Никому не скажу, при себе сберегу,
А сказать — и затопчут меня на лугу.
Я до рвоты, ребята, за вас хлопочу!
Может, кто-то когда-то поставит свечу
Мне за голый мой нерв, на котором кричу,
И весёлый манер, на котором шучу...
Даже если сулят золотую парчу
Или порчу грозят напустить — не хочу!
На ослабленном нерве я не зазвучу —
Я уж свой подтяну, подновлю, подвинчу!
Лучше я загуляю, запью, заторчу,
Всё, что ночью кропаю, — в чаду растопчу,
Лучше голову песне своей откручу —
Но не буду скользить, словно пыль по лучу!
...Если всё-таки чашу испить мне судьба,
Если музыка с песней не слишком груба,
Если вдруг докажу, даже с пеной у рта, —
Я умру и скажу, что не всё суета!
В.Высоцкий, 1977
